Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Наталия Никитайская. Российская советская писательница, театровед. Родилась в 1943 г. в г. Вологде в семье военного летчика и фельдшера. Окончила Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Пишет стихи, прозу, сказки и фантастику. Живет в Санкт-Петербурге, замужем за Борисом Никольским – также писателем-фантастом.
Печататься начала с 1972 года. В фантастике дебютировала повестью, которая была названа «Бог троицу любит», и с которой в 1978 году она стала участницей конференции молодых писателей Северо-Запада. Эта повесть вышла в 1982 году в сборнике «Белый камень Эрдени» под названием «Солнце по утрам». Составитель антологий фантастики питерских фантастов «День свершений» (1988) и «Часы с вариантами» (1992) и автор десятка запоминающихся фантастических рассказов.
Кроме фантастики Наталия Никитайская пишет немало и реалистической прозы, Эссе, публицистику, публикуясь в журналах «Нева», «Знамя» и др. В 1999 году появился в журнальной публикации и первый ее роман «Будь ты проклят, любовь моя».
отрывок из произведения:
...Вечер был трудный и жуткий. А сон был необычный и загадочный. И этот сон, и этот вечер оказались для меня, как потом выяснилось, судьбоносцами вроде миноносцев — то есть чем-то тяжелым, взрывным и грозным.
Я маленькая актриса, но всегда мечтала о большой сцене. Мечты ушли вместе с перестройкой: я поняла, что либо пробиваюсь к славе в шекспировском репертуаре, либо делаю номер для варьете и тем живу. Как говорит моя подруга Валька, «кусить осень хосеся...» Я актриса маленькая по положению, которое сейчас занимаю, хотя способности у меня достаточные. Это не самомнение — как-никак, а в театральный я поступила без поддержки родителей или друзей родителей. Да и какая поддержка, если папа — плотник. Номеров для показа в ресторане я сработала целых три, все смешные с куплетами и танцами. Подгулявшие люди вряд ли захотят слушать монолог Катерины или сонеты Шекспира. Правда, недавно я прочла — на пробу — «Смерть пионерки» Багрицкого. УЖ я постаралась. Хохот переходил в свинячий визг.
«Красное полотнище
Вьется над бугром.
«Валя, будь готова!»
восклицает гром.
В прозелень лужайки .
Капли как польют!
Валя в синей майке
Отдает салют».
Со мной вместе салют отдавал весь пьяный, развеселый, свински объевшийся, полууголовный, сверхъестественно разбогатевший парод. Вызывали на бис. С тех пор «Пионерку» я больше не читаю, несмотря на уговоры администрации.
Booбще-то, в этом своем ресторане я живу неплохо. Директорша наша обо мне заботится: шьет мне костюм за костюмом, коробками дарит к праздникам колготки и нижнее — очень красивое — белье. Я как-то ей говорю: «Раиса Владимировна, вы так добры», — а она отвечает: «Я не добра, я расчетлива. Ты — одна из тех, кто делает мне сборы, и я не хочу, чтобы тебя переманили».
Боже! Ну кто, кто станет меня переманивать?.. Я, конечно, сбегу из ресторана тут же, если меня пригласит Марк Захаров или Олег Ефремов, но они и не подозревают о моем существовании, а переходить в другой ресторан, менять шило на мыло — я и сама не хочу. Так что главные мои роли — впереди, а сейчас я, как могу, выживаю в трудное время.
И все бы ничего, если бы не ночные мысли о загубленном таланте и не ухаживания Бурелома.
Вы бы его видели! Таких, даже среди мафиози, встретишь нечасто. Высок. Очень плотен, но совсем не толст. Глаза холодные, бесцветные. Лицо мучнистое. Ни единого признака эмоций. Его боятся, ему прислуживают, ему подчиняются. Наши завсегдатаи, сами люди опасные, стараются лишний раз не привлекать к себе его внимания. До вчерашнего вечера только я одна и не боялась его, наверное. Не потому, что он не был мне страшен, а потому, что была уверена: я не в его вкусе. Но вчера...
Началось с того, что какой-то новичок из нуворишей стал во время моего номера выкрикивать хамские замечания, вроде: «Эй, сучка, поднимай ноги выше, дырки не вижу!» Я работала, нe сбиваясь с ритма, в конце концов, ничего особенного не происходило. Случались время от времени этакие казусы — что называется, специфика работы. И я продолжала петь песенку, которая, как назло, просто провоцировала пьяного идиота на дальнейшие шуточки:
— Эй, телка! ...снимай трусы! Я БУДУ тебя любить!..
И полез на сцену.
Желание повеситься возникло у меня мгновенно, как и всегда в подобных случаях. О том ли я мечтала...
Но в этот раз в зале был Бурелом. И когда ко мне уже протянулись руки жаждущего немедленной любви подонка, мой взгляд упал на Бурелома. Во взгляде моем, видимо, была страшная тоска. Может быть, даже призыв о помощи. Бессознательный. Я не собиралась ни у кого просить помощи, и уж тем более у этого нелюдя. Но тот уже просигналил что-то своим шестеркам и в мгновение ока меня оттеснили от нападавшего, а его самого приволокли к столику Бурелома...
...Вечер был трудный и жуткий. А сон был необычный и загадочный. И этот сон, и этот вечер оказались для меня, как потом выяснилось, судьбоносцами вроде миноносцев — то есть чем-то тяжелым, взрывным и грозным.
