Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Геннадий Мартович Прашкевич родился 16 марта 1941 года в селе Пировское Енисейского района. Прозаик, поэт, переводчик, эссеист. Окончил Томский университет с дипломом геолога. Участвовал в различных геологических и палеонтологических экспедициях (Урал, Кузбасс, Горная Шория, Якутия, Дальний Восток, Камчатка), работал в лаборатории вулканологии Сахалинского комплексного НИИ, В 1990-х годах возглавил литературный журнал «Проза Сибири». Как писатель-фантаст Геннадий Прашкевич дебютировал в 1957 году рассказом «Остров Туманов». Сегодня он один из самых плодовитых и разносторонних авторов НФ, удачно работающий в различных ее жанрах и направлениях: детективная фантастика, социальная НФ, лирико-философская и сатирическая фантастика. Перу Г.Прашкевича принадлежат книги «Такое долгое возвращение» (1968), «Люди Огненного кольца» (1977), «Разворованное чудо» (1978), «Пять костров румбом» (1989), «Фальшивый подвиг» (1990), «Кот на дереве» (1991), «Великий Краббен» (2002). Большую популярность приобрел цикл «Записки промышленного шпиона» (1992), «Шпион против алхимиков» (1994). С не меньшим успехом он работает и в других областях: Г.Прашкевич — автор стихотворных книг (»Посвящения», 1992; «Спор с дьяволом», 1996), детективных и исторических произведений, очерков о поэтах и ученых, мемуаристики; перевел и издал книгу корейского поэта Ким Цын Сона и антологию болгарской лирики «Поэзия меридиана роз» (1982).
отрывок из произведения:
...Все в природе связано и взаимосвязано. Это один академик сказал.
Серега Жуков (плотник и столяр, двадцать один год, образование среднее, рост – сто восемьдесят; особые приметы – по иностранному языку не аттестован) сам о чем-то таком догадывался, только не мог так правильно сформулировать. Он, например, никогда не думал ни о каких писателях, а чуть не загубил одного из них.
Так что все связано.
И взаимосвязано.
Как-то получил книжку по почте. «Плотничные работы».
Сереге давно хотелось узнать, что в своем главном деле он делает не так.
Он точно делал что-то не так, потому что бригадир, глядя, скажем, как Серега вяжет раму, сплевывал и шел помогать. Вот де не мастер ты. Серега, понятно, злился. Рама кривая? Зато надежная, выстоит в снег, и в ветер. Косяк не подходит? Можно помочь топором.
Но бригадир все равно сплевывал.
Вот Серега и написал в Новосибирск. Галке Мальцевой. Пришли, дескать, что-нибудь про плотничные работы. Бригадир психует, и мастерство надо повышать.
Галка была грамотная, красивая. На таких заглядываются еще в школе. Школу она, кстати, заканчивала вместе с Серегой, но, в отличие от него, аттестована была по всем предметам, потому и шла в гору: в крупном городе работала в молодежной газете. А Серегу аттестовали не по его вине. Начинал он с немецкого. Предполагалось, что таловские ребята после окончания школы должны свободно объясняться на этом распространенном языке, но Сереге не повезло: на второй год обучения, когда он уже знал, что солнце – это ди зонне, а девочка – ди мётхен, отца перевели в соседнее село, где главным языком считался французский, поскольку никаких других преподавателей в школе не было. Серега не расстраивался. Он всегда был упорный. Он стал овладевать французским и скоро узнал, что маленькая женщина – это петит фема, а петит, кстати, это еще и мелкий типографский шрифт. Предполагалось, что в скоро будущем Серега и его счастливые сверстники смогут свободно сравнивать одноклассниц с мелким типографским шрифтом, но тут отца снова обратно перевели в Таловку, где за это время основным языком в средней школе стал английский.
Серега не жалел.
Все равно он не смог бы назвать маленькой ту же Соньку Жихареву.
Ростом Сонька не уступала Сереге и однажды на спор вскинула на спину куль с мукой. Так что в Таловке пришлось заняться английским. Отсюда и прочерк в аттестате. Зная одновременно много немецких, французских и английских слова, Серега не сумел овладеть правилами их употребления. Только Галка Мальцева его утешала: если быть упорным, можно многого добиться, владея одним только своим родным языком. И когда Галка уехала в Новосибирск, Серега страшно жалел. У нее в Новосибирске оказалось много дел, она не всегда отвечала на письма. А если отвечала, то как-то странно. Сообщала, например, что в молодежной газете, где она работает, много интересных людей. Еще сообщала, что она знает теперь всякие такие штуки и сама пишет. И обязательно добавляла: «Ты, Серега, человек упорный. Захочешь, вырастешь большим человеком.» А он и выпер под сто девяносто.
Неприятно было, конечно, что Галка знает теперь всякие такие штуки, но он ей верил. И она верила. Прислала «Плотничные работы».
Ну, станки шипорезные, пазовальные, сверлильные. Канаты крученые, сжимы всех видов, коуши. Устройство дощатых полов, изготовление клееных конструкций. Кое-что из перечисленного Серега уже знал, это само собой, но ведь – из Галкиных рук! Обидно только: ни письма, ни записки. Даже подумал: одичает там, в городе. И вечером, отложив в сторону полученную книгу, решил сам написать, напомнить Галке о родном таежном селе, о том, как они с ней будили пруд от темной, вековечной спячки.
...Все в природе связано и взаимосвязано. Это один академик сказал.
