Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Евгений Альбертович Мамонтов родился 24 октября 1964 года во Владивостоке. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького в 1993 году. Лауреат премии им. Виктора Астафьева (2004). Публикуется в журналах и альманахах «День и ночь», «Дальний Восток», «Октябрь», «Рубеж». Преподает русскую и зарубежную литературу в Дальневосточной государственной академии искусств. Входил в редколлегию журнала «День и ночь». Живёт во Владивостоке.
отрывок из произведения:
...В детстве я мечтал умереть героически. Например, в бою. Конечно, я предпочел бы остаться в живых. Но если уж ради славы пришлось бы обязательно умереть, то я выбирал смерть. Правда, я тревожился, сумею ли направить горящий самолет на колонну танков? Смогу ли выдержать пытки; например, сунуть руку в костер, как Муций Сцевола? То, что я буду улыбаться, стоя у стены в ожидании такого пустяка, как расстрел, не вызывало у меня сомнений. А вот другие, более изощренные превратности военной карьеры, меня беспокоили. Я не было достаточно уверен в себе. Мне было шесть лет.
Но то, что становиться нужно только военным, было для меня тогда бесспорно. В лучах этой истины я с удивлением смотрел на окружающий мир. Я в толк не мог взять, как это люди работают дворниками, сторожами, сантехниками… Некоторого снисхождения заслуживали шоферы и моряки. Вообще, участь мужчин, на мой тогадшний взгляд, была небезнадежна. Ведь в любое время могла начаться война, и тогда даже те, кому очень не повезет, и они почему-либо не попадут на фронт, уйдут в партизаны.
Участь женщин казалась мне абсолютно плачевной. Быть кассиршей в магазине, воспитательницей в садике, а если старенькая, то нянечкой — вот их утлый удел. Как тут было не пожалеть, не посочувствовать?
За что воевать? Такой вопрос не возникал. Разумеется, «за наших». Иные, более сложные соображения в расчет не принимались, потому что их не было. Так что я уже тогда был «идеальным солдатом». Как и большинство мальчиков моего возраста.
Вообще, как-то раз, в далеком от сего дня возрасте узнав о смерти (от кого, как, при каких обстоятельствах?.. припомнить невозможно… Идея смерти, как имена Пушкина или Ленина, входят в сознание незаметно), я на протяжении всей жизни фантазирую, представляю, пытаюсь моделировать в уме тот или иной ее вариант. Я представлял это по-разному, но всегда романтически. В детстве я не знал, что так много людей умирают истерзанные орудиями спасения — скальпелями, зондами, капельницами, ранорасширителями — среди кровавых и гнойных тампонов, и их путь, их земная роль завершается в анатомическом театре, в ванне с формалином, в окружении чужих людей.
А потом пошлейшие похороны на грузовике, в красном гробу, под фальшивящий оркестр, и безликое, как почтовый ящик, сварное надгробие на тесном кладбище.
Смерть в бою, смерть сильного животного, благородная офицерская пуля в лоб, вскрытые в ванне, по-римски, вены… и захоронение гордое и просторное в своей безвестности, как могила Чингис-хана или развеянный над морем пепел Энгельса, чтобы можно было назвать своей могилой весь шар земной…
...В детстве я мечтал умереть героически. Например, в бою. Конечно, я предпочел бы остаться в живых. Но если уж ради славы пришлось бы обязательно умереть, то я выбирал смерть. Правда, я тревожился, сумею ли направить горящий самолет на колонну танков? Смогу ли выдержать пытки; например, сунуть руку в костер, как Муций Сцевола? То, что я буду улыбаться, стоя у стены в ожидании такого пустяка, как расстрел, не вызывало у меня сомнений. А вот другие, более изощренные превратности военной карьеры, меня беспокоили. Я не было достаточно уверен в себе. Мне было шесть лет.
