Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Дмитрий Тарабанов родился, учится и живет в Николаеве. Первый свой рассказ «Укус» написал в 13 лет, а первая журнальная публикация состоялась позже — в 16. Всего у автора вышло около двадцати текстов — в фантастических журналах и сборниках.
Дмитрий принимая участие в мастер-классах Ника Перумова и Александра Громова. В 2002-м Дмитрий удостоился премии «Восходящая звезда» на фестивале «Планета 8141 Nikolaev».
Дмитрий Тарабановпостоянный автор рубрик «Машина времени», «Книжный ряд» и «Видеодром» ежемесячного журнала «Мир фантастики».
отрывок из произведения:
...Выкрашенные смолью соломенные волосы, торчащие из-под медного шлема. Завораживающий взгляд немигающих, похожих на старинные хрустальные протезы, глаз. Руки, усиленные мускулами из мешочков с песком; ноги, толщиной с хорошую дренажную трубу; заметный, но определенно функциональный в бою живот; огромные ступни, защищенные многокилограммовым слоем металла. Медные и бронзовые кольца, свинцовые пластины, вделанные в кольчугу в уязвимых местах, неровные квадратики железа...
— Это кто? — вжав голову в плечи, спросил Гоша.
— Сармат, — с гордостью ответил плешивый и щуплый Олег Степанович. Он здесь, на кафедре истории, как Гоша понимал, был за самого главного. Может, лаборант, а может и профессор. Как ни зайдешь — или пыль с антресолей стирает, или стучит узловатыми пальцами по клавиатуре цвета слежавшегося снега.
— Сармат, значит... — повторил аспирант, и, если б мог, то потер бы в задумчивости подбородок.
Сармат Гоше не понравился. Сразу. С первого взгляда. У Гоши внутри все похолодело, к щекам прилила кровь, захотелось бросить коробку и вмазать сармату по единственной незащищенной части тела. Но Гоша не мог этого сделать по той же самой причине, по которой не мог потереть подбородок.
— Осторожно, тут линолеум отклеился... Не запнитесь... Так, поверните... — физически не помогающий, а лишь командно-административно мешающий Олег Степанович на секунду задумался. Он встал посреди захламленного кабинета, как Ульянов в революционном Петрограде, и стал соображать, как дальше выполнять свою большевистскую программу «максимум». — Прямо перед вами стол. Чтобы не перепрокинуться, поверните ровно на два часа!
Гоша повернул с припуском. На целых два с половиной, почти на три. Так чтобы наверняка обогнуть препятствие. Нежно прижимаясь к коробке левой щекой, он ничего, кроме сармата и нарисованной на картоне рюмочки с пояснительной надписью «Осторожно, стекло!», не видел. Покорно, под весом ноши засеменил вперед, обиженно взвыл, задев бедром угол древесностружечного лакированного рифа и остановился, чувствуя, как немеет нога.
— Долго еще?
— Вы почти на месте! — радостно ответил Олег Степанович. — На одиннадцать часов сделайте два шага и медленно опускайте. Нет, нет, еще мале-енький такой шажочек. Микро. Вам, наверное, так понятнее, вы же физик...
Гоша только вздохнул и, наконец, опустил запакованное устройство на одну из двух таких же коробок. Внутри ящика что-то звякнуло...
...Выкрашенные смолью соломенные волосы, торчащие из-под медного шлема. Завораживающий взгляд немигающих, похожих на старинные хрустальные протезы, глаз. Руки, усиленные мускулами из мешочков с песком; ноги, толщиной с хорошую дренажную трубу; заметный, но определенно функциональный в бою живот; огромные ступни, защищенные многокилограммовым слоем металла. Медные и бронзовые кольца, свинцовые пластины, вделанные в кольчугу в уязвимых местах, неровные квадратики железа...
