Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Роман Владимира Хлумова «Мастер дымных колец» написан о нашем времени и принадлежит необычному жанру — жанру «альтернативного прошлого», в котором настоящее неизбежно побеждает.
В романе «Мастер дымных колец», написанном в 1989-91 годах, показан мир, очень похожий на наш. Правда, в нем нет, например, города Санкт-Петербурга, а вместо него есть маленький городишко Северная Застава, в котором строят некий секретный объект под руководством физика Варфоломеева. Эта «государственная машина» притягивает к себе еще один зеркальный мир, в котором вместо Киева есть некий Южный Город. Состыковавшись в один, вместо этих селений появляется Ленинград и Киев, но этот новый мир все равно другой и ничем не лучше чем они были раньше.
отрывок из произведения:
...Плоская базальтовая плита толщиной в несколько десятков километров упиралась западным краем в семиглавый холм, на живописных склонах которого приютились многочисленные домики Южного Города. На столообразной вершине одного из холмов, по аллее, усыпанной блестящими, будто лакированными плодами деревьев, прогуливался горожанин лет тридцати пяти. Только что он поднял с асфальта коричневый кругляш, подышал на него, потер об рукав вельветового пиджака и принялся рассматривать в солнечном свете. Затем положил орех в карман, посмотрел беспокойно на часы и подошел к парапету.
Снизу послышался гудок парохода. Человек наклонился, разглядывая сквозь кроны деревьев маленького крикливого трудягу, подталкивающего впереди себя лентяйку баржу. Та самодовольно пыжилась, расталкивая тугими боками сизую речную волну. Потом его взгляд перебрался на противоположный берег, на опустевший по осени песчаный пляж, пополз дальше, через новостройки со старыми, дореволюционными названиями рабочих слободок, потом еще дальше, через древний воровской лес к еле заметным в дымке насыщенного аэрозолем воздуха мачтам радиостанции. Дальше ничего не было видно. Но он знал, что и там, за вышками, на тысячи километров раскинулась гигантская пустыня. Сердце его сжалось от тоски — это была его родина.
Тем временем к горожанину сзади подкралась молодая особа и обхватила ладонями его лицо.
— Марта! — обрадованно узнал гражданин.
— Не-а.
— Ну, брось, Марта, — уже менее уверенно отозвался испытуемый.
Ее руки ослабли, он повернулся и крепко обнял черноглазую Марту.
— Где так долго можно ходить?
— Ой, ой, можно подумать, ты сгорал от нетерпения. Я видела. Стоял как истукан, даже не услышал, как я подошла.
— Му-у, — мычал гражданин, зарываясь в душистый стог ее волос.
— А все-таки, ты засомневался шалопут.
— Когда? — дурачился он.
— Не притворяйся. Кто у тебя еще есть? — допрашивала Марта.
— Никого.
— Ладно, беспутный врун. Дай-ка мне свой противный лживый рот. Наконец она спросила: — Куда пойдем?
— В зоопарк, — пошутил Шалопут.
— А что, серьезно, пойдем в зоопарк, я люблю зверей. А меня в зоопарк не водят.
— Что же они такие нехорошие?
— Медведь, — зло сказала Марта.
— Кто? Я же Шалопут, — возмутился Шалопут.
— Хороша бы я была, если бы и ты был медведем, — Марта ласково посмотрела на Шалопута. — Говорит сегодня утром: «Я заеду за тобой на работу.» Представляешь?
— Угу.
— Пришлось опять врать про собрание. Не знаю, поверил ли. А на работе не поверили, потому и опоздала.
— Угу.
— Слушай, а как тебя отпускают с работы? И вообще, ты подозрительный тип. Узнаю, наконец, где ты работаешь, или нет?
...Плоская базальтовая плита толщиной в несколько десятков километров упиралась западным краем в семиглавый холм, на живописных склонах которого приютились многочисленные домики Южного Города. На столообразной вершине одного из холмов, по аллее, усыпанной блестящими, будто лакированными плодами деревьев, прогуливался горожанин лет тридцати пяти. Только что он поднял с асфальта коричневый кругляш, подышал на него, потер об рукав вельветового пиджака и принялся рассматривать в солнечном свете. Затем положил орех в карман, посмотрел беспокойно на часы и подошел к парапету.
