Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Федор Федорович Чешко родился 15 октября 1960 года в Харькове. С «красным» дипломом окончил Харьковский политехнический институт по специальности «химическая технология твердого топлива». С 1984 года работает в Украинском государственном научно-исследовательском углехимическом институте; ведущий научный сотрудник, имеет научную степень кандидата наук.
В литературе Федор Чешко дебютировал в 1991 году рассказом «Ночь волчьих песен». Произведения писателя публиковались в периодических изданиях и в различных сборниках. В 1997 году вышел роман Ф.Чешко «На берегах тумана».
Прозу Ф.Ф. Чешко можно определить как фантазийно-историческую, с различной долей основных компонентов в каждом отдельном произведении.
отрывок из произведения:
...Наверное, все же можно считать, что хоть в чем-то мне да повезло. Например, не будь в то утро дождя, эта штука запросто могла бы прошибить мне голову, — с такой силой она грохнулась о тугую ткань моего зонта. Грохнула, отскочила, булькнула в мелкую мутную лужу, и в этой рябящей под частыми дождевыми каплями мути вдруг будто солнечный блик засветился — маленький такой, веселый... Я даже не слишком поторопился смотреть, что это за светоч такой угораздил меня по зонтику; я сперва задрал голову и попытался выяснить, откуда это в людей швыряют всякой дрянью.
А черт его знает — откуда. Серая, в грязных потеках стена панельной девятиэтажки, серые, заплеванные дождиком окна, пустые балконы, на которых сыреют бесстыдно вывешенные на обозрение ночные рубашки и кружевные трусики — и никого. И на мое предложение показать свою поганую харю, внятно и во весь голос адресованное развлекающемуся швырянием дряни козлу, тоже, естественно, реакции не последовало. Жаль...
А в луже все вспыхивали, играли солнечные искры, и такие они были радостные и теплые, что я все же нагнулся глянуть: что оно там такое блестящее. Брошь. Крупная, тяжелая, в виде кленового листика. Я повертел ее в вальцах, поискал пробу — нашел. Хорошая проба, обнадеживающая.
Так. Ну и что теперь? Вообще-то, люди порядочные, (к которым обычно причисляю себя и я) в таких случаях принимают меры, чтобы находка отыскала своего владельца. Но...
Вот в этом-то «но» и была загвоздка. Это было очень емкое «но», оно включало в себя и зарплату, которая на десять процентов ниже официального уровня бедности в Зимбабве; и свадьбу, которая через месяц, и о стоимости которой подумать жутко (Машка — девица безнадежно избалованная собственными родителями, и торжественный домашний ужин в тесном кругу для нее, видите ли, скучен)... А главное, в недрах этого «но» таился покореженный мною недавно чужой «Москвич», цена ремонта которого превышает мой годовой заработок. Хозяин, правда, изъявил готовность войти в положение и ждать сколько угодно, но у меня же, все-таки, тоже совесть есть... К сожалению.
А брошка тяжелая, массивная такая брошечка, литая... При таком весе, да при такой пробе, да при нынешних ценах — штуки на полторы потянет. Это если ее в скупку. А если в комиссионку, то и за машину расплатиться хватит, и кое-что на свадьбу останется. Так что не выйдет из меня сегодня порядочного человека, нет, не выйдет. Печально, конечно, но нечего не поделаешь: возможность вырваться из-под гнета вышеупомянутого «но» явно перевешивает перспективу морального удовлетворения от красивого поступка.
Так что сунул я этот подарок небес в карман и поспешил удалиться с места происшествия — после того, как уже все так хорошо решил, было бы обидно дождаться хлопка двери, торопливого стука каблучков и звенящего жалобными слезами голоса: «Молодой человек, тут упало только что... Вы случайно не находили?» Вот тут-то моя порядочность запросто может мне подложить здоровенную свинью. Были уже прецеденты. И вообще, я на работу опаздываю.
Впрочем, в свою контору я умудрился припереться минут за двадцать до начала трудового дня. И сразу, не сняв даже мокрый плащ, плюхнулся за стол, сунулся в ящик за лупой, а потом неторопливо и с удовольствием вытащил свою находку — рассматривать (дорогой — давясь в трамвае, прыгая потом через пузырящиеся лужи — я все щупал ее, предвкушая момент, когда можно будет сесть и спокойно, вдумчиво насладиться)...
...Наверное, все же можно считать, что хоть в чем-то мне да повезло. Например, не будь в то утро дождя, эта штука запросто могла бы прошибить мне голову, — с такой силой она грохнулась о тугую ткань моего зонта. Грохнула, отскочила, булькнула в мелкую мутную лужу, и в этой рябящей под частыми дождевыми каплями мути вдруг будто солнечный блик засветился — маленький такой, веселый... Я даже не слишком поторопился смотреть, что это за светоч такой угораздил меня по зонтику; я сперва задрал голову и попытался выяснить, откуда это в людей швыряют всякой дрянью.
