Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Вопрос о роли идеологии в произведениях Чехова возник давно. «Ну какой же Чехов мыслитель? — всерьез говорили многие критики. — Талантливый писатель, и больше ничего». Парадокс в том, что Чехов так или иначе воспроизводит практически все распространенные среди современников-интеллигентов формулы жизни: поздненародническую идею терроризма в «Рассказе неизвестного человека«; теорию «малых дел» в «Доме с мезонином»; близкую Толстому идею опрощения жизни «трудами рук своих» в «Моей жизни«; философию исключительной личности, вознесенной над толпой и работающей для ее блага, в «Черном монахе»; философию беспросветного пессимизма, «мировой скорби» в «Огнях«; такую же поверхностную позицию скептицизма в «Палате № 6»; мировоззрение мирного «сциентизма» в «Скучной истории» и агрессивного социал-дарвинизма в «Дуэли». Чехов не решает вопроса об абстрактной ценности той или иной идеологической системы как таковой. Для него важно только то, что она не является конкретным жизненным ориентиром, абсолютной «нормой», на которую может без раздумий опереться каждый человек в своем духовном поиске: всякий раз жизнь оказывается мудрее и сложнее любой из таких объясняющих систем.
отрывок из произведения:
...Тонкая, как голландская сельдь, мамаша вошла в кабинет к толстому и круглому, как жук, папаше и кашлянула. При входе ее с колен папаши спорхнула горничная и шмыгнула за портьеру; мамаша не обратила на это ни малейшего внимания, потому что успела уже привыкнуть к маленьким слабостям папаши и смотрела на них с точки зрения умной жены, понимающей своего цивилизованного мужа.
— Пампушка,сказала она, садясь на папашины колени,я пришла к тебе, мой родной, посоветоваться. Утри свои губы, я хочу поцеловать тебя.
Папаша замигал глазами и вытер рукавом губы.
— Что тебе? — спросил он.
— Вот что, папочка… Что нам делать с нашим сыном?
— А что такое?
— А ты не знаешь? Боже мой! Как вы все, отцы, беспечны! Это ужасно! Пампушка, да будь же хоть отцом наконец если не хочешь… не можешь быть мужем!
— Опять свое! Слышал тысячу раз уж!
Папаша сделал нетерпеливое движение, и мамаша чуть было не упала с колен папаши.
— Все вы, мужчины, таковы, не любите слушать правды.
— Ты про правду пришла рассказывать или про сына?
— Ну, ну, не буду… Пампуша, сын наш опять нехорошие отметки из гимназии принес.
— Ну, так что ж?
— Как что ж? Ведь его не допустят к экзамену! Он не перейдет в четвертый класс!
— Пускай не переходит. Невелика беда. Лишь бы учился да дома не баловался.
— Ведь ему, папочка, пятнадцать лет! Можно ли в таких летах быть в третьем классе? Представь, этот негодный арифметик опять ему вывел двойку… Ну, на что это похоже?
— Выпороть нужно, вот на что похоже.
Мамаша мизинчиком провела по жирным губам папаши, и ей показалось, что она кокетливо нахмурила бровки.
— Нет, пампушка, о наказаниях мне не говори… Сын наш не виноват… Тут интрига… Сын наш, нечего скромничать, так развит, что невероятно, чтобы он не знал какой-нибудь глупой арифметики. Он всё прекрасно знает, в этом я уверена!
— Шарлатан он, вот что-с! Ежели б поменьше баловался да побольше учился… Сядь-ка, мать моя, на стул… Не думаю, чтоб тебе удобно было сидеть на моих коленях.
Мамаша спорхнула с колен папаши, и ей показалось, что она лебединым шагом направилась к креслу...
...Тонкая, как голландская сельдь, мамаша вошла в кабинет к толстому и круглому, как жук, папаше и кашлянула. При входе ее с колен папаши спорхнула горничная и шмыгнула за портьеру; мамаша не обратила на это ни малейшего внимания, потому что успела уже привыкнуть к маленьким слабостям папаши и смотрела на них с точки зрения умной жены, понимающей своего цивилизованного мужа.
