Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В прозе Геннадия Абрамова самое главное — это нравственные ориентиры, в соответствии с которыми каждая отдельно взятая жизнь наполняется и смыслом, и гармонией. Способность беззаветно любить, гнев и милость, теплота и душевность, греховность, и низость, мужество и преданность — вот круг тем, волнующих автора.
В новую книгу «Дай лапу» (Веселые и печальные, легкомысленные и серьезные, забавные и трогательные истории про людей и про собак) Геннадия Абрамова вошли произведения различных жанров: реальная проза, иносказание, притча, элегия, детектив, но все они о судьбах четвероногих, их жизни и приключениях, порой необыкновенных.
Припав на правый бок, загребая левой передней и помогая ослабевшей задней, он полз, вспарывая мордой снег, подтапливая его жарким усталым дыханием. Старался не производить шума, чтобы не привлекать внимания, опасаясь снова встретиться с человеком. Но когда в грудь ему, в лапу или живот вонзалась упруго распрямлявшаяся ветка или царапала увязшая в снегу консервная банка, или камень, корень, или завалившийся заборный кол — боль, пронзив, опаляла, раны стискивало, сжимало, и он, ознобно передернув кожей, жалобно, по-щенячьи взнывал и на какое-то время замирал, ожидая, пока не отпустит.
Возле дома, с тротуара наискосок, прополз по рыхлому чистому снегу, завернул за угол и дотащился до подъезда. Поскулил, поскребся и, обессиленный, затих у порога, ткнувшись мордой в дверную щель, откуда теплой струйкой тек спасительный запах жилья.
— Ой, Вов, Вов, тут собака ползет! Иди скорее, она вся в крови!
Девушка в шубке и сбившейся вбок шапочке, с пухлыми губками, откинувшись и придерживая собою входную дверь, стояла, не шевелясь, оторопелая, глядя, как пес, постанывая, переваливает через порог. Вова, ухажер ее, спустился, прыгая через три ступеньки, и, увидев происходящее, тоже запнулся и отступил.
— Что с ним, Вов?
— Не видишь? Шарахнул кто-то.
— А куда он?
— Домой. Он здесь живет, на втором этаже.
— Ужас, — сказала девушка в шубке. — Может быть, его проводить?
— Сам найдет. Он умный.
— А вдруг ему никто не откроет?
— Обождем, — сказал парень. — Слышно будет.
Пес знал теперь, что доползет. Всего два марша осталось.
Позвонить, как обыкновенно делал, поднявшись на задние лапы, он попробовал и не смог. Дважды просяще гавкнул и тут же услышал, как в квартире знакомо заворчала Ирина Сергеевна.
— Явился, гуляка.
Отворив дверь, она вскрикнула, всплеснула руками и грузно осела на галошницу. Из глаз ее брызнули слезы.
— Глеб!
Глеб Матвеевич вышел в коридор и, увидев раненую собаку, качнулся и тихо выругался. Механически поднял и повесил упавшую с вешалки шубу.
— Где Денис?
— У себя.
— В Интернете сидит?
— Где же еще?
Ирина Сергеевна опустилась на корточки возле собаки, хотела было погладить, но, боясь причинить боль, отдернула руку.
— Господи, — простонала она. — Бурик, родненький! Кто тебя так? Чем помочь тебе, бедный ты мой. Лапа? Где? Что случилось с тобой?
От слабости у него падали веки. Он выдохся. У него не было сил ни на что — ни на жалобы, ни на просьбы. В тусклых, блеклых глазах его можно было прочесть только боль, усталость и безнадежность...