Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Юрий Азаров — доктор педагогических наук, профессор, известен читателю как автор романа «Соленга», научных, научно-популярных книг и статей по вопросам педагогики и психологии.
Новая книга Ю.Азарова «Новый свет» включает два романа, объединенные главным героем — школьным учителем — и идейно-художественным замыслом. Автор рассматривает важные проблемы жизни школы в социально-нравственном аспекте.
отрывок из произведения:
...На горячую бантовскую землю я ступил через два дня. На грузовой машине приехали: мама в кабине, а я наверху. За трехстворчатым шифоньером присматривал: шатало этакую громадину на ухабах. Оттого, наверное, и плясали полированные ореховые узоры, чем и воспользовалось мое воображение: выхватило из этих узоров трех мушкетеров — шляпы заломлены, бородки на конус, глаза лучистые из сучков, будто подмигивают. И настроение у меня самое что ни на есть д''''артаньяновское: рыцарские доспехи на себе ощущаю, нетерпение белым конем обернулось, и потому вся моя сущность неудержимо мчится к осуществлению давней мечты… А шифоньер купили по пути, чтобы машину полностью загрузить, чтобы наше богатство в сторону наращивания шло, а не пустого растрынькивания, как мама говорит.
Перед самым Новым Светом, так деревня называлась, где замок бантовский стоял, одно колесо машины провалилось: настил на мосту через речушку Сушь совсем прогнил. Вышли мы из машины. Воды и в помине нет: все пересохло, а дно в трещинах гладких, ил от пыли побелел, кот в теплоте иловой греется, куры хозяйские (на горе — дома) важно похаживают, глядят на нас с удивлением — и куда вас, дураков, занесло? Шофер под мост швырнул фуфайку, что на сидении была, и тут же захрапел, отчего куры в негодовании застучали клювами. А знойность плыла по старому руслу и терялась там, где вода поблескивала в отдалении.
Мама платочек свой развязывает — вспотела от жары, успокаивает меня: что поделаешь. А я иду в замок, который тоже на горе, на окраине, слышу, как трактор фыркает там.
Продираюсь сквозь могучий бурьян: душистое тепло в нем накопилось, шмели летают, мухи коричневые на мою жаркую потность кидаются и так больно жалят, что ознобом все тело берется, а бурьян могучий не кончается, и глазом неба не достать, потому что бурьян выше роста человеческого, и конца и края ему нет.
На горе, откуда тракторный звук шел, стояло двое: один в майке, в тапочках домашних на босу ногу, в штанах цвета того ила, что под мостом был; другой в ватнике, в сапогах резиновых, в шапке-ушанке, с поясом широким, на котором болтались кошки, с какими на столбы забираются.
— У вас тут трактор?
— Каменюка, — сказал тот, что в майке, и руку мне подал.
— Владимир Петрович, — ответил я. — Попов.
— А это Злыдень Гришка, электрик наш. Так вы чем интересуетесь? — спросил Каменюка.
— Трактор нужен, — сказал я.
— Нэма трактора у нас.
— А там что тарахтит?
— А это жестка.
— Что?
— Ну, дизель. А вы по какому вопросу здесь? Заготовитель, може: так у нас и яички есть, и семечки есть, вот шерсти нет, совсем шерсти нет, — и он снял тюбетейку, показывая лысый череп.
— Нет, я исполняющий обязанности до приезда директора. Школу-интернат в этом месте расположим. Вот меня первого сюда и прислали.
— Это как же интернат? А казалы, що музей будет и церкву восстановять. Чуешь, Гришка, интернат таки, — обратился он к приятелю. — А мы думали, музей или как до войны — дом отдыха будет здесь, буфет, пиво в бочках, музыка грае, парочки гуляють.
— И народ на работу оформлять будете? — спросил Гришка.
— Привез я штатное расписание.
Каменюка тут встрепенулся и к Злыдню:
— Опять заглох, скотыняка! А ну глянь, Гришка.
Мотор действительно заглох, и тишина поплыла знойная: остановился мир, даже мухи крыльями не шелестели в покое жарком.
— Та хиба на таки ставки хто пойдет работать? — сказал Каменюка, разглядывая штатное расписание.
— А для чего здесь дизель? — спросил я.
— Воду качаем, — сказал Каменюка.
— А вода для чего?
— Как вода для чего? — удивился Каменюка.
— Ну, может, поливать что?
— Не, поливать нечего. Это раньше тут и сад был, и помидоры, и капуста, и огурчики нежинские. А зараз один бурьян да дизель этот тарахтит.
— А для чего дизель?
— Я же сказал: воду качать.
— А вода для чего?
— Чтоб дизель работал. Мы по сменам тут, на подсобном хозяйстве, а Гришка по электричеству весь… — А провода оборваны на столбах, — сказал я.
— Так электричества нэма в селе. Еще очередь не подошла наша. Може, дизель приспособим как-то, тогда свет будет. Как до войны: фонари горят, парочки гуляют, музыка играет, пиво в бочках холодное.
Из бурьяна между тем вышла фигура в черном. Гигант нес шпалу под мышкой с такой легкостью, будто она была полая внутри.
— А это сменщик мой идет, Иван Давыдович. Иван, по местной кличке «Десь щось вкрасты», хмурый великан, подошел к нам и, прислонив шпалу к бедру, пояснил:
— Меняют шпалы, бетонные кладуть, а деревянные в сторону… — Трактор нужен, машину вытащить, — сказал я пришедшему.