Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Марк Яковлевич Азов ( Айзенштадт ) — писатель (драматург, прозаик, поэт, сценарист) сатирик и юморист, автор произведений для Аркадия Райкина (в том числе, наиболее популярные: «Коликчество – какчество», «Пирикур»). Басни с прописными моралями («Медведь сел на ежа» и др., вошедшие в книжки «Точки над i» и «Плоский купол» – совместно с В.Тихвинским). Пьесы — в театрах Москвы, Санкт-Петербурга, других городов бывшего СССР и за рубежом. Сценарии фильмов (в том числе последний фильм Марка Донского). На стихи М.Азова – писались песни композиторов М.Дунаевского, А.Флярковского, А.Журбина и др. Основные произведения — не только юмор и сатира, а также рассказы о войне, лирико–философская и фантастическая проза, сказки, притчи и пьеса «Весенний царь черноголовых» — вошли в книгу «Галактика в брикетах», изданную в Израиле. В периодической русскоязычной печати Израиля публикуются рассказы цикла «Рабинович жил, Рабинович жив, Рабинович будет жить», в журнале «Галилея» — иронические воспоминания-повесть «Ицик Шрайбер в стране большевиков». Историко-фантастическая проза в «Иерусалимском журнале».
Марк Азов — член союзов писателей России и Израиля, председатель северного (Галилейского) отделения Союза русскоязычных писателей Израиля, руководитель литературного объединения «Галилея», главный редактор журнала «Галилея», автор и актер театра «Галилея» в Назарет Илите, Израиль.
отрывок из произведения:
...Кому не хочется бессмертия? Покажите мне такого дурака, который не мечтал бы жить в веках. Ну, если не материально, то хотя бы морально. В том смысле, что «его вспоминая, в грядущнем икнут», как говаривал поэт Маяковский. Особенно нашему брату, работнику разных искусств, свойственно предаваться таким малосбыточным мечтам. Плох тот художник, который не хочет быть Рафаэлем или поэт, который в душе не Гомер какой-нибудь. Жизнь дается человеку один раз, и ее надо прожить так, чтобы через тыщи лет все стены были залеплены твоими картинами и полки заставлены твоими книгами. Да ради такого бессмертия и умереть не жалко в двадцать семь лет, как это сделал Лермонтов, например.
При жизни мне моя жена плешь проела:
— Почему ты не пишешь в стол?
( В смысле, для потомков)
— А потому что на столе в этом случае ничего не будет. Семью кормить надо, а потомки подождут.
— Потомкам будет глубоко начхать на тебя, если ты сейчас же не создашь нечто уникально-эпохальное.
— Да я бы создал…почему бы не создать…если бы я был уверен, что потомки догадаются когда-нибудь заглянуть в ящик моего стола.
И еще одно соображение удерживало меня от сотворения шедевров: ну, допустим, я через сто лет стану знаменитым, мода на меня пойдет, за каждую мою каляку-закаляку будут отваливать на аукционах миллионы… Допустим. Но я-то…я, лично,.. что я с этого буду иметь? Что, мне в гроб засунут эти миллионы? Да вся эти посмертные аплодисменты, как для мертвого припарка.
Но тут стали друзья приходить, поддавать пару:
— Потомки тебе не простят, не плюй в колодец вечности. Мало ли что может случиться лет через пятьсот. А вдруг, чем черт ни шутит, наука в грядущем шагнет так далеко, что начнут воскрешать некоторых особо выдающихся гениев. И тогда можно будет широко пользоваться своей посмертной славой, так сказать, наяву.
Соблазн оказался сильнее логики. Не выдержал, стал пописывать в стол. Причем, сделал одно открытие: чем непонятнее наворотишь, тем шедевральней получается. Порой такое наделаешь, что и сам не разгребешь…А друзья:
— Не бери в голову. Непонятно – зато эпохально. В грядущем поймут, еще и спасибо скажут.
А мне что? Писать непонятно куда проще: не надо стараться, чтобы тебя поняли и заплатили гонорар. И, выходит, бессмертие заработать легче, чем деньги.
Жена опомнилась, схватилась за голову, да уже поздно было: в столе битком набито, а на столе можно в бильярд играть. Нет, с голоду мы не умерли, но все же, когда меня несли хоронить, то почти что бегом бежали: такой я оказался легкой ношей…
...Кому не хочется бессмертия? Покажите мне такого дурака, который не мечтал бы жить в веках. Ну, если не материально, то хотя бы морально. В том смысле, что «его вспоминая, в грядущнем икнут», как говаривал поэт Маяковский. Особенно нашему брату, работнику разных искусств, свойственно предаваться таким малосбыточным мечтам. Плох тот художник, который не хочет быть Рафаэлем или поэт, который в душе не Гомер какой-нибудь. Жизнь дается человеку один раз, и ее надо прожить так, чтобы через тыщи лет все стены были залеплены твоими картинами и полки заставлены твоими книгами. Да ради такого бессмертия и умереть не жалко в двадцать семь лет, как это сделал Лермонтов, например.
