Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Михаил Вячеславович Акимов родился в 1951 году в Вологде. В 1966 году с родителями переехал на Сахалин. Окончил Южно-Сахалинский педагогический институт, работал учителем русского языка и литературы в школе, режиссером на районном телевидении и корреспондентом — на областном. В 2009 году переехал в Нижний Новгород и работает методистом в доме детского творчества.
Пишет юмористическую и фантастическую прозу. Публикации в журналах «Если», «Реальность фантастики».
Повесть не окончена.
отрывок из произведения:
...Нам приятно думать, что сам факт принадлежности к Человеку Разумному делает нас существами независимыми, свободными и самостоятельными. Все наши успехи — это плоды воплощённых наших же умственных и физических усилий (о том, что неудачи — плоды того же самого, думать менее приятно). «Человек — творец собственной судьбы«! — внушают нам с детства, и к зрелому возрасту мы действительно начинаем в это верить. «И тогда я решил на ней жениться! — самодовольно говорит мистер Паркер, ловя на себе завистливые взгляды друзей, восхищённых его красавицей-женой. — Ты рада этому, дорогая»? — «Конечно, милый«! — нежно воркует та, одаряя его благодарным поцелуем, возбуждающим у друзей мужа новый приступ зависти и глубокое убеждение, что на свете нет и не может быть справедливости. Впрочем, если бы им удалось вызвать миссис Паркер на откровенность, она могла бы рассказать много интересного по поводу того, каким образом мистер Паркер принял своё независимое и самостоятельное решение. Подруги-то её об этом знают! «И после этого Джозефу не оставалось ничего кроме, как сделать мне предложение! — со смехом рассказывает она им. — Вот так я и создала нашу семью»!
Оба, между прочим, ошибаются. Их брак — это целая цепь случайностей, нелепо нагромождённых проказницей-судьбой, которая в своём спектакле отвела будущим Паркерам роль жалких статистов. Судите сами: если бы мистер Паркер, направляясь на футбол, по рассеянности не проехал лишнюю остановку, он не оказался бы на Даун-стрит; если бы ветром с него не сдуло шляпу и не подкатило её к дверям офиса, он не заметил бы, что здесь — телефонная компания, с которой давно хотел разругаться по поводу тарифов; если бы будущая миссис Паркер, работавшая там, перегнулась через стол, чтобы достать из ящика заколку, минутой раньше или позднее, он не обратил бы на неё внимания, и они разошлись бы во времени и пространстве и никогда не познакомились. В конце концов, если бы в тот день на ней была менее короткая юбка, результат мог оказаться тем же самым! Думаете, всё? Как бы не так! Если бы накануне её поклонник не опоздал на свидание просто по той причине, что его сбило такси, Элен бы на него не обиделась и не стала бы обращать внимание на другого мужчину; если бы... В общем, ещё много-много всяких «если бы» вплоть до того, что если бы в тот день она случайно не вспомнила, что ей уже 26 лет и, следовательно, пора замуж, Паркер мог бы вовсе остаться холостяком. Ну, и где же здесь что-то, хоть отдалённо напоминающее самостоятельные поступки и решения будущих мистера и миссис?
Да разве только их участь такова? Все мы, живущие на земле, действуем не сами по себе, а успевая лишь хоть как-то реагировать на коварные прихоти госпожи Случайности. Иногда она втягивает нас в свою очередную игру незатейливо и грубо, а иногда столь изощрённо, что если из цепи обстоятельств исключить все звенья, оставив только первое и последнее, нипочём нельзя сообразить, какая между ними связь. Вот вам свежий пример: если бы Роджер Фостер, уходя из домашнего кабинета, не поленился убрать на место раздвижную лестницу, у него не было бы никаких оснований закладывать свою автомастерскую и, тем более, брать ссуду в банке, так как в этом случае уже ничего бы не помогло. Однако, он не убрал её, и в результате сейчас сидит возле моего стола, а на самом столе лежат 20 тысяч долларов, которые он предложил мне в качестве аванса в счёт гонорара за то, чтобы я разыскал ему одного человека. Фостер — сухощавый высокого роста брюнет примерно одного со мной возраста. И это — не единственное наше сходство. Судя по всему, нам с ним нравится один и тот же тип женщин. Такой вывод я делаю из того, что хотя излагая обстоятельства дела, он всё время произносит «Представляете, мистер Ньюмен? ... Понимаете, мистер Ньюмен?... Как вы считаете, мистер Ньюмен?», но смотрит при этом не на меня, а исключительно на Клару.
Та и впрямь выглядит чрезвычайно соблазнительно в домашнем приталенном халатике (впрочем, я не знаю одежды, в которой бы она выглядела иначе), что привлекает к ней и мой взгляд. Словом, забавная ситуация: вроде бы мы с ним беседуем, но смотрим не друг на друга, а совсем в другую сторону. Тем не менее, ему удаётся изложить, а мне понять, что побудило Р. Дж. Фостера обратиться к частному детективу.
По его словам, нынешней ночью он был разбужен страшным грохотом, донёсшимся из кабинета. Он сразу сообразил, что это упала раздвижная лестница, и сначала даже не хотел вставать, но немного погодя сообразил, что та не упала бы сама по себе, значит, её кто-то уронил. Это было очень странно, так как мистер Фостер не женат и живёт в своём доме один. Вывод напрашивался единственный: кто-то к нему забрался, поэтому он достал из тумбочки пистолет, взял в левую руку фонарь и поспешил в кабинет. Оказалось, что фонарь он взял совершенно напрасно, так как в кабинете был включен свет, и Фостер очень ясно и отчётливо увидел странного мужчину, который барахтался под придавившей его лестницей.
— Тут я ему, мистер Ньюмен, — продолжает наш посетитель, обращаясь к Кларе, — командую: «Встать! Поднять руки!»; он беспрекословно подчиняется и вообще ведёт себя очень смирно и покорно — это-то меня и обмануло. Я отвлёкся всего на пару секунд, чтобы осмотреться, нет ли здесь ещё кого, и в этот момент он схватил со стола книгу и швырнул мне в лицо. Я инстинктивно увернулся, а он прямо с места нырнул в раскрытое окно — да так ловко, будто в бассейне в воду прыгнул. Я подбежал к окну, но уже нигде его не увидел: он, по-видимому, бросился вдоль стены дома и скрылся за угол. Выбежать на улицу и разыскивать его я не решился, а вместо этого стал внимательно осматривать комнату и обнаружил, что исчезла одна вещь, чрезвычайно для меня важная и дорогая. Я непременно должен её вернуть, это едва ли не вопрос жизни и смерти... Вот поэтому я прямо с утра отправился в агентство недвижимости и заложил мастерскую, а потом взял ссуду в банке, и всё это для того, чтобы оплатить ваши услуги и иметь необходимые деньги для поисков негодяя, если тот покинул наш город.
— И вы хотите, чтобы я вернул вам эту вещь?
Наконец-то он перестаёт пожирать взглядом мою жену и поворачивается ко мне.
— Нет, мистер Ньюмен, не вещь. Я хочу, чтобы вы разыскали этого человека, сообщили об этом мне и не спускали с него глаз, пока я не подъеду. Ваша роль на этом заканчивается, дальше — моё дело.
— Я так понимаю, что вы не хотите говорить, что именно он у вас украл?
— Вы совершенно правильно понимаете. Именно по этой причине я обратился к вам, а не в полицию. Там меня заставили бы это сказать, а частному детективу я вправе умолчать об этом, компенсировав некоторое неудобство более высокой суммой гонорара, не правда ли? Скажем так: в случае успешного исхода дела к этой сумме, — он кивает на стол, — я добавляю ещё 230 тысяч.
Ого! Что это у него украли, бриллианты, что ли? Размер гонорара меня, конечно, впечатляет, но и сложности этого дела очевидны...
...Нам приятно думать, что сам факт принадлежности к Человеку Разумному делает нас существами независимыми, свободными и самостоятельными. Все наши успехи — это плоды воплощённых наших же умственных и физических усилий (о том, что неудачи — плоды того же самого, думать менее приятно). «Человек — творец собственной судьбы«! — внушают нам с детства, и к зрелому возрасту мы действительно начинаем в это верить. «И тогда я решил на ней жениться! — самодовольно говорит мистер Паркер, ловя на себе завистливые взгляды друзей, восхищённых его красавицей-женой. — Ты рада этому, дорогая»? — «Конечно, милый«! — нежно воркует та, одаряя его благодарным поцелуем, возбуждающим у друзей мужа новый приступ зависти и глубокое убеждение, что на свете нет и не может быть справедливости. Впрочем, если бы им удалось вызвать миссис Паркер на откровенность, она могла бы рассказать много интересного по поводу того, каким образом мистер Паркер принял своё независимое и самостоятельное решение. Подруги-то её об этом знают! «И после этого Джозефу не оставалось ничего кроме, как сделать мне предложение! — со смехом рассказывает она им. — Вот так я и создала нашу семью»!
