Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Произведения Мухаммеда Юсуфа Аль-Куайида — своего рода история египетской деревни наших дней. Органически вплетая в художественную ткань документальные материалы, автор создает живые картины быта и нравов египетских крестьян-феллахов, тех перемен, которые происходят в их психологии и миропонимании.
отрывок из произведения:
...Не успела маленькая Ребаб поступить в первый класс, как о ней заговорил весь городок, все окружающие деревни, вся провинция. Отец девочки, инспектор ирригационной службы, не был коренным жителем городка, мать — тоже не из местных. И до сих пор эта семья мало кого интересовала. О самой же Ребаб вовсе никто не думал. Девочка как девочка — ручки-ножки, хорошенькая детская мордашка. Так бы оно и было, если бы в школу не пришел новый учитель рисования, а придя, не потребовал от детей достать бумагу, карандаш и нарисовать, что каждому захочется.
Класс долго молча трудился. Потом учитель прошел по рядам, разглядывая рисунки и расспрашивая ребят, что именно хотели они изобразить. При этом он много и непонятно говорил об истоках творчества, о кристальной чистоте и непосредственности детского восприятия, о душах, не растоптанных еще грязными сапогами. Так он дошел до парты, где сидела Ребаб, и сразу замолчал, только глядел то на рисунок, то на девочку. А потом сказал, чтобы она привела в школу отца.
Не понимая, в чем дело, Ребаб смутилась: уж не рассердился ли на нее новый учитель? Она передала его слова отцу, но прошел не один день, прежде чем инспектор выбрал время зайти в школу, хотя ему и было любопытно, почему его вызывает именно учитель рисования. Ведь рисование не считается важным предметом, и успеваемость по нему не влияет на решение о переводе в следующий класс.
При встрече с отцом Ребаб учитель рисования закурил трубку, сунул руки в карманы и пустился в рассуждения о великой силе искусства, о творчестве, о таланте, который, как могучий поток, сметает все на своем пути. Если для развития таланта Ребаб, сказал он, создать необходимые условия, из нее вырастет замечательный художник, мастер, какие рождаются раз в столетие. Любого обучи — и он станет врачом, инженером, чиновником. Но художник, истинный художник — учитель рисования произнес это с таким пафосом, что инспектор вздрогнул — великая редкость в нашем мире. Окинув собеседника недоверчивым взглядом, отец Ребаб спросил:
— Ну и что вы от меня хотите?
Учитель рисования поспешил объяснить, что девочке следует развивать вкус и ум, она должна знакомиться с творчеством великих мастеров, читать книги по истории живописи и, познавая самое себя, искать собственный путь в искусстве.
Инспектор прервал поток его красноречия, спросив:
— И к чему все это приведет?
Он вышел от учителя, не зная, верить или нет тому, что услышал. А учитель, глядя ему вслед, подумал, что инспектор так ничего и не понял, что у него на уме — неизвестно, а заниматься воспитанием Ребаб следует непременно. И, не откладывая дела в долгий ящик, он сказал девочке: «Все, о чем я тебя прошу, — это внимательно прислушиваться к голосу сердца, столь же внимательно и пристально взглянуть на окружающий мир, а затем взять карандаш и с полной свободой и непринужденностью изобразить то, что запечатлелось в твоей душе. Слушай только голос своей души, верь только собственному сердцу».
А инспектор ирригации, придя домой, позвал дочь, усадил ее перед собою и попросил нарисовать его портрет вот так, в домашней обстановке. Но Ребаб сказала, что лучше нарисует его на службе, таким, каким видела однажды, когда заходила к нему в кабинет.
Инспектор сидел тогда за письменным столом, вид у него был важный и внушительный. В руке он держал толстый карандаш. И кабинет его был внушительный и важный.
Взглянув на рисунок, отец спросил:
— А где же секретарша?
Ребаб нарисовала секретаршу — особу лет двадцати, хорошенькую, изящную, с волосами цвета спелой ржи, с голубыми, как чистое летнее небо, глазами. Она склонялась к начальнику, показывая ему какие-то бумаги, и ее пышная грудь находилась как раз на уровне носа инспектора. Казалось, он вдыхает ее аромат...
...Не успела маленькая Ребаб поступить в первый класс, как о ней заговорил весь городок, все окружающие деревни, вся провинция. Отец девочки, инспектор ирригационной службы, не был коренным жителем городка, мать — тоже не из местных. И до сих пор эта семья мало кого интересовала. О самой же Ребаб вовсе никто не думал. Девочка как девочка — ручки-ножки, хорошенькая детская мордашка. Так бы оно и было, если бы в школу не пришел новый учитель рисования, а придя, не потребовал от детей достать бумагу, карандаш и нарисовать, что каждому захочется.
