Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Автор призывает: надо стараться, даже если вы уже в Аду.
отрывок из произведения:
...Полковник Джон Перкинс выпрямился по стойке «смирно», как на параде, и охнул. Одно блаженное мгновение, пока он слышал, как рыдает его жена, повторяя его имя, у него ничего не болело. А теперь ныло все: ревматические суставы, грудь, даже чертова рана, полученная на войне пятьдесят лет назад. Ну, это не помешает ему разорвать в клочья того, кто утащил его с обеда. Гнусная шуточка! — Э-эй! — разнесся его крик над серой плоской равниной. — Э-эй! Я требую встречи со здешним командующим! Ответом было лишь тихое стенание, подобное вздоху ветра. Он прищурился, вглядываясь в туман, заволакивавший широкую реку у него за спиной. Кажется, он приметил лодочника, но тот внезапно исчез. Что же, в этом непотребном месте больше никого нет?
И тут он различил человеческие фигуры. И решительно направился к ним.
Стенание зазвучало громче, а когда туман поредел, фигуры обрели очертания.
В разнообразных одеяниях, в лохмотьях и вообще без одежды мужчины и женщины самого юного и всех последующих возрастов бесцельно бродили по берегу. Когда двое сходились, они на миг поднимали головы и равнодушно сворачивали в сторону. Многие были без рук и ног или поражали фантастическим уродством. Какой-то фантасмагорический танец в замедленном темпе. Перкинс содрогнулся.
– Какого черта я здесь делаю? — спросил он громко.
У его ног вспыхнула молния, и он отпрыгнул, хотя ноги сводила судорога боли. Из молнии возник гигантский демон с пылающими глазами.
– Ты здесь, чтобы понести заслуженную кару, — произнес Сатана.
– Это какая-то ошибка, — сказал Перкинс, мысленно вгоняя себе в позвоночник железный прут, чтобы не согнуться. — Я требую вторичного рассмотрения документов. Я хороший человек. Мне нечего тут делать. Если я умер, вы обязаны отправить меня в Другое Место, — он указал на реку, почувствовав, что рука дрожит. Черт бы ее побрал! — Туда.
Хлыст Сатаны опустился — будто теннисист отбил простую подачу. Перкинс отлетел и хлопнулся навзничь у ног одной из серых фигур. Он закричал: все туловище обожгло огнем. Его руки, ноги, даже лицо пожирали танцующие языки пламени, которые словно смеялись, насыщаясь. Эта мука неизмеримо превосходила любую боль, какую ему довелось испытать при жизни.
– Ты здесь, — прогремел голос. — И подчиняешься моим законам. Перкинс поднял рассыпающуюся руку, беззвучно моля о пощаде, не в силах спросить, каковы эти законы.
Жаркое пламя взметнулось ввысь, потом сузилось в булавочную головку и исчезло. Больше Перкинс ничего не видел.
Мгновение или вечность спустя он ощутил, как его тело восстанавливается из рассыпавшихся угольков. Вскоре вернулось зрение, так что он мог наблюдать за происходящим. Неужели ему остается только смириться? А процедура подачи апелляции? Он отказывался верить, что божественное правосудие могло настолько произвольно обречь его на вечное пребывание в этом пакостном месте. Он вполне приличный человек. Служил своей стране всю вторую мировую войну. И за годы своего не такого уж легкого брака ни разу не изменил жене, даже среди соблазнов Парижа и Рима. Кажется, он был хорошим отцом и хорошим дедом, так с какой же стати его запихнули в Ад?
Дьявол сослался на какие-то законы, и, следовательно, случившееся не просто произвол. Ад, конечно, сплошной бюрократизм, но раз его просьба о пересмотре отклонена столь болезненным образом, не приходится сомневаться, что повторные обращения встретят такой же прием. К этому моменту мышцы его шеи уже достаточно регенерировали, и, повернув голову, он посмотрел на реку. И увидел за нею проблески сияющей белизны. Там находился Рай. Он прижал щеку к серому песку, впивая смутный свет. Да, это была поистине кара: созерцать вечную награду, ставшую недостижимой.
Благословляя сохранившиеся в памяти обрывки классического образования, он припомнил, что Ад вроде бы состоит из концентрических кругов. Если так, значит, он находится во внешнем, из чего следовало, что проклят он самую малость. Перкинс был убежден, что не тянет на полноценного грешника, как и в том, что все еще обладает душой. А из этого следовало, что Сатана (всего лишь падший ангел, как ни верти) занят по горло и не может гоняться за повинными в незначительных отступлениях от заповедей, поскольку должен карать убийц и тиранов. Значит, отсюда можно бежать.
Но в одиночку у него ничего не получится.
Кое-как он поднялся на ноги. И устоял на них. Ошметки плоти продолжали срастаться, но его лучший костюм уже никогда не будет прежним.
Вокруг него бродили тысячи серых людей, иногда едва не сталкиваясь с ним, но продолжая свое бесцельное кружение. Перкинс уворачивался, пытаясь перехватить чей-нибудь взгляд. Но никто не поднимал головы.
«Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким», — мрачно подумал он, но разочарование только укрепило его решимость.
Его командир в дни войны, генерал Хартли, всегда говорил: «Чем безнадежнее положение, тем лучше держится Перкинс».
Перкинс заглянул в себя поглубже, стараясь пробраться через пятьдесят лет привольной жизни до того времени, когда немцы угрожали всему, что было ему дорого. Он был среди тех офицеров британской армии, которые ратовали за скорейшее создание Второго фронта. Теперь он может помочь этим людям, а они могут помочь ему… но не хватает организованности. Перкинс глубоко вздохнул, рывком расправил плечи и заложил руки за спину.
– Ну ладно, все! — прогремел он. — Смир-р-р-р-на!
Раскаты его голоса эхом замерли над головами проклятых. Никто не обратил на них внимания. Они были слишком поглощены собственным отчаянием. Он набрал побольше воздуха в легкие и испустил рев, способный повернуть на сто восемьдесят градусов целую дивизию.
– Сми-и-и-р-р-р-на!!!
Несколько смутных голов неуверенно обернулись к нему...
...Полковник Джон Перкинс выпрямился по стойке «смирно», как на параде, и охнул. Одно блаженное мгновение, пока он слышал, как рыдает его жена, повторяя его имя, у него ничего не болело. А теперь ныло все: ревматические суставы, грудь, даже чертова рана, полученная на войне пятьдесят лет назад. Ну, это не помешает ему разорвать в клочья того, кто утащил его с обеда. Гнусная шуточка! — Э-эй! — разнесся его крик над серой плоской равниной. — Э-эй! Я требую встречи со здешним командующим! Ответом было лишь тихое стенание, подобное вздоху ветра. Он прищурился, вглядываясь в туман, заволакивавший широкую реку у него за спиной. Кажется, он приметил лодочника, но тот внезапно исчез. Что же, в этом непотребном месте больше никого нет?
