Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ясинская Марина Леонидовна. Родилась 7 октября 1980 года на Северном Кавказе в семье военнослужащего и, как следствие, в детстве сменила шесть школ и несколько мест жительства – Сибирь, Ленинград, Прибалтика и Поволжье. В 2002 году окончила Ульяновский государственный университет, получила дипломы юриста и переводчика и уехала в США. В 2006 году переехала в Канаду, город Эдмонтон. Защитила диссертацию и получила степень магистра права в университете Альберты. В настоящий момент занимается правовыми исследованиями и разработками реформ уголовного права в министерстве юстиции провинции.
Писать начала в 2006 году, предпочтение отдает фантастике и нереалистической прозе в самом широком её понимании. В 2008 году стала лауреатом премии Facultet в номинации «фантастика и фэнтези». Публиковалась в таких журналах как «Мир фантастики», «Полдень XXI век», «Химия и жизнь», «Уральский следопыт», «Сибирские огни», «День и ночь», «Очевидное и невероятное» и другие.
отрывок из произведения:
...Увидев трехглазую лапу, висящую над заброшенной, потрескавшейся дорогой, Зверобой замер — будто налетел на стену. Поднял сжатую в кулак правую руку, давая знак остановиться следовавшим за ним настороженному Тимьяну и напряжённому Васильку, и тихо, не поворачивая головы, скомандовал:
— Начинаем.
Двое за его спиной действовала слаженно, так, словно не раз уже имели дело с нечистью, хотя не так давно начавший брить редкую щетину Василёк никогда к Улицам даже близко не подходил, а пожилой, но еще крепкий Тимьян последний раз бывал там, когда в его бороде не водилось седины.
Лесничие сложили к ногам колчаны, луки и посохи и почтительно, в пояс поклонились дремлющей лапе. Зверобой осторожно, щупая ногой землю перед каждым шагом, пошел вперед, нараспев повторяя заклинание:
— Сестрица светофорница, разреши пройти. Мы — мирные пешеходы, зебра блюдём. Не плутай нас по перекресткам, позволь двигаться дальше.
Минуты утекали одна за другой.
Первым не выдержал Василёк — злость и досада толкали его вперед:
— Может, она спит? Прошмыгнём быстренько — она и не заметит.
— Не заметит, — хмыкнул в седую бороду Тимьян. — Ты знаешь, что бывает с теми, кто в Улицы входит, не получив благословения светофорницы?
— Ну?
— Светофорница обежит вокруг тебя незаметно по кольцу, — зашептал Тимьян, — И ты из него никогда не выберешься, так и будешь бродить кругом по Улицам, пока не помрешь с голоду и не обернёшься упырем.
«Сказки», — отчётливо читалось в юношеских глазах, бесстыже и нагло отказывающихся верить россказням стариков.
— Или, упаси Дерево, как дядька мой, попадёшь в лапы к кикиморам или сантехам, и они тебя зыбочником обернут на веки вечные, — продолжил Тимьян, кивнув куда-то в сторону.
Василёк проследил за его взглядом, немедля увидел серого зыбочника, спрятавшегося неподалеку от дороги, и поёжился. Железное тело покрыто птичьей паршой, рогатый верх высится над кронами, и от него в обе стороны тянутся железные нити, намертво сковывая зыбочника с другими собратьями… Ходоки говорили, зыбочья цепь бесконечна, она тянется от одних Улиц к другим, на много сотен вёрст, и опоясывает весь белый свет.
— Будешь стоять мёртвый, и только в грозу оживать сможешь. Станешь обрывать нити и хлестать ими как молниями насмерть всё живое, что случится пройти рядом с тобой, — зловеще закончил Тимьян и многозначительно покачал седой головой.
— Да понял я, понял, — присмирел Василёк и вздохнул: — И долго ждать?
— Столько, сколько надо… Бывало, днями ждали, а то и неделями.
— Днями? — взвился парень. — Да она же тогда сгинет без следа, ни за что не нагоним… — Тихо, — резко приказал Зверобой, резанув напряженным взглядом по стоявшим позади него.
Василёк пристыжено замолчал — Зверобоя, немного сутулящего спину, как это обычно делают люди высокого роста, хмуро щурящего темные глаза, опытного ходока, уважали и побаивались все лесничие.
— Тихо, — повторил Зверобой и продолжил свой медленный ход к лапе светофорницы, приговаривая заклинание.
Прошло еще несколько мучительно долгих минут, и верхний глаз лапы нехотя загорелся красным. Зверобой немедленно остановился, пошарил в перекинутой через плечо котомке, выудил сухарь, искрошил его в длинных пальцах и высыпал перед собой на землю длинной продольной полосой.
— Сестрица светофорница, прими подношение, — почтительно произнес он и наступил на полосу крошек.
В ответ верхний глаз погас, а средний загорелся желтым.
Зверобой извлёк из котомки следующий сухарь и повторил процедуру.
— Сестрица светофорница, прими подношение.
Средний глаз нехотя мигнул и погас. Путники затаили дыхание, впившись взглядом в нижний глаз. Тот мигнул и загорелся зеленым.
— Благодарствую, сестрица, — низко поклонился Зверобой, оставляя на земле третью полосу, а затем путники быстро пробежали под трехглазой лапой.
— Уф, — перевёл дух Василёк, когда, обернувшись назад, увидел, что на лапе светофорницы снова загорелся красный глаз. — Пронесло.
— Погоди радоваться прежде срока, — осадил его Тимьян. — Сколько их ещё впереди! Да и если бы только их…
Зверобой не присоединялся к разговору. Закинув посох за спину, он уже широко шагал по изрытой трещинами дороге в сторону Улиц. Лесничие поглядели ему в спину и слаженно бросились догонять ходока...
...Увидев трехглазую лапу, висящую над заброшенной, потрескавшейся дорогой, Зверобой замер — будто налетел на стену. Поднял сжатую в кулак правую руку, давая знак остановиться следовавшим за ним настороженному Тимьяну и напряжённому Васильку, и тихо, не поворачивая головы, скомандовал:
