Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Третья книга о странствиях и приключениях Кондрахина, избранного Демиургами для спасения Вселенной. Тегле — мир с альтернативной земной историей.
отрывок из произведения:
...Чем долее Юрий Кондрахин пребывал в реальных, но не поддающихся логическому осмыслению мирах, тем смешнее для него становились жалкие потуги марксистов-ленинистов объяснить сущее. Особенно это касалось Владимира Ульянова, чьи труды студенту Кондрахину приходилось в свое время усердно штудировать, конспектировать и представлять на экзаменах, как величейшее достижение человеческой мысли. Пустопорожние рассуждения Ильича, то и дело приправленные любимым словечком вождя мирового пролетариата — «говно», теперь обрели свой истинный смысл: говно — оно и есть говно. Воинствующая бездарность, точнее, нет, не бездарность, конечно, какой бездарности удастся осуществить пролетарскую революцию в крестьянской стране. Но при чем тут претензии на философию? Особенно, если твои естественнонаучные познания стремятся к нулю? А вот Фридриха Энгельса Юрий Николаевич признавал. Не соглашался, но признавал.
На такие раздумья все чаще Кондрахина толкала сама жизнь, начавшаяся столь буднично, но получившая неожиданное продолжение. Не случись эпизода со смертью следователя-садиста и последующего ареста, сидеть бы ему сейчас в окопах Сталинграда, штопать, латать, заматывать километрами бинтов кровоточащую солдатскую плоть, скромно именуемую санитарными потерями. За его медико-санитарные подвиги партия Ленина-Сталина щедро бы одаривала его блестящими орденами и медалями, публиковала бы его смазанные фото в «Красной звезде». А потом была бы Победа — в разгроме фашизма Юрий не сомневался — и он, увешанный наградным железом, вернулся бы к гражданской жизни. Кондрахин представил себя авторитетным — в смысле академического брюшка — профессором, читающим лекции в институте. И каждая речь его, преисполненная внутреннего достоинства, начиналась бы со слов: «Как справедливо сказал наш великий вождь и учитель товарищ Сталин…» И он сам бы свято верил в эту чушь.
И все же воевала и несла чудовищные потери именно его страна, его родственники, друзья, соученики. И билась Родина вовсе не за лживые лозунги — за жизнь. Конечно, в масштабах Вселенной эта битва всего лишь эпизод. Если не ощущаешь себя физически сопричастным ко всем свершившимся и не свершенным событиям.
Когда его выдернули из разъеденной войной Европы, перенеся в благословенный мир тишины и покоя, Юрий все еще пребывал в горячке ненависти. Да, уничтожен Густав Кроткий, но ведь живы его то ли покровители, то ли марионетки, типа Гиммлера, Гитлера и прочей мрази. И именно сейчас, готовясь ко встрече с Просветленными, Кондрахин намеревался потребовать вернуть его на Землю, дабы закончить свою миссию.
Против обыкновения, Юрия ожидал всего один Просветленный. И на Просветленного он ничем не походил — довольно молодой, лет семидесяти, хотя, внешность Просветленных обманчива, могло оказаться и семьсот, и семь тысяч — визави Кондрахина напоминал инструктора рукопашного боя, что-то типа местного бурята Иванова. И хотя встреча происходила на природе, под разлапистым деревом неизвестной породы, впечатление было такое, что Юрия принимал в своем кабинете чиновник крупного ранга.
Едва избранник демиургов начал свою речь, обосновывая необходимость немедленно вернуть его на Землю, Просветленный мягким, но властным жестом прервал его.
— Вы нужнее здесь. Сделанного там — достаточно. Ход борьбы со злом изменен, и изменен необратимо. Еще смерть соберет обильный урожай, но ни Вам, ни кому иному не дано серьезно повлиять на конечный исход. Вас, Юрий, ждет другой мир, в котором, вероятно, Вам предстоит встретиться все с тем же врагом, но на более выгодных для Вас условиях.
Кондрахин вынужден был смириться. Спорить с Просветленными бессмысленно.
— И куда я должен отправиться? Или, как и в прошлый раз, меня ждет сюрприз?
— За прошлый раз простите. Необходимость была столь срочная, да Вы и сами поняли. А в самое ближайшее время Вам предстоит отправиться в мир, называемый Тегле.
— Явленный или сокрытый? — спросил Кондрахин, пытаясь загодя определиться, способности какого рода будут востребованы.
— Это вариантный мир земной грозди.
Кондрахин недоуменно вскинул голову.
— Вам разве не объясняли, что это такое? — довольно искренне удивился Просветленный. — Хорошо, этим займусь я. А Вы переспрашивайте, если будет необходимо.
Он ненадолго задумался, видимо, подбирая слова, понятные для Кондрахина. Сосредоточенный взгляд Просветленного пронизал неведомые Юрию дали, которые ему самому видеть, возможно, никогда не удастся.
— Что ж, юноша, — Просветленный словно вспомнил о своем собеседнике, — начнем с того, что любое линейное событие имеет различные варианты развития. Иногда они равновероятны. В таких случаях возникает пространственное разветвление, и во Вселенной оказываются представленными целых два мира, вначале лишь какой-то единственной деталью отличающиеся друг от друга.
— Тогда таких миров, как Земля, должно существовать неисчислимое множество? — предположил Кондрахин.
— Теоретически — да. Вы, кстати, изучали генетику?
— Мы изучали критику буржуазной лженауки генетики, — криво усмехнулся Юрий. — К сожалению.
— Ничего, я поясню коротко и понятно для Вас. Наследственные признаки передаются из поколения в поколения, комбинируясь из информационных блоков матерей и отцов. Но достаточно часто в передаваемую информацию вкрадываются ошибки, обычно внешнего происхождения: влияние химических соединений, проникающей радиации, вирусов и прочая. К счастью, в большинстве случаев такие изменения — их называют мутации — несовместимы с жизнью. Иначе каждое новое поколение ничем не походило бы на предшествующее, а скорее, в каждой новой генерации представляло собою все более устрашающих монстров.
— В целом понятно. Мне не ясен общий смысл этой познавательной лекции, — признался Кондрахин...
...Чем долее Юрий Кондрахин пребывал в реальных, но не поддающихся логическому осмыслению мирах, тем смешнее для него становились жалкие потуги марксистов-ленинистов объяснить сущее. Особенно это касалось Владимира Ульянова, чьи труды студенту Кондрахину приходилось в свое время усердно штудировать, конспектировать и представлять на экзаменах, как величейшее достижение человеческой мысли. Пустопорожние рассуждения Ильича, то и дело приправленные любимым словечком вождя мирового пролетариата — «говно», теперь обрели свой истинный смысл: говно — оно и есть говно. Воинствующая бездарность, точнее, нет, не бездарность, конечно, какой бездарности удастся осуществить пролетарскую революцию в крестьянской стране. Но при чем тут претензии на философию? Особенно, если твои естественнонаучные познания стремятся к нулю? А вот Фридриха Энгельса Юрий Николаевич признавал. Не соглашался, но признавал.
