Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из сборника «Сцены из жизни за стеной». Собранные в книге тексты впервые напечатаны на страницах ежемесячного журнала «Pani» в 2006–2008 годах.
В сборнике новелл «Сцены из жизни за стеной» известный польский писатель и ученый Януш Леон Вишневский с одному ему присущими глубиной и сопереживанием рассказывает удивительные истории о любви и ненависти, об изменах и разочарованиях, о терпении и надеждах, о том, как чувства украшают — или уродуют человеческую жизнь.
отрывок из произведения:
...Марта тоскует. Иногда это сопровождается ужасной болью. Она тоскует со слезами на глазах. Больше всего — о близости. Марта полагает, что она одинока. Как никто другой на свете… Когда ее спрашивают, что такое одиночество, она замолкает, задумывается на минуту и начинает с серьезным видом озираться в своей комнате. Потом поднимается с дивана и подходит к большой цветной карте, висящей на стене рядом с дверьми, ведущими в спальню.
«Я как этот маленький остров, — говорит она, показывая пальцем на крохотное желто-зеленое пятнышко на фоне голубого океана. — Мой остров включает в себя эту квартиру, за которую я буду платить до конца своих дней, дорогу в супермаркет через две улицы, путь к врачу, который выдает мне рецепты на лекарство от диабета и… будни, когда у меня до безобразия много свободного времени. Я бы, например, смогла, пройдя все эти дорогие курсы, готовить большинство деликатесов с французскими названиями и подавать их на огромных белых гнутых тарелках, сделанных из лучшего в мире фарфора. Они стоят у меня в буфете, и я мечтаю вытаскивать их в понедельник, среду и воскресенье, а также во вторник, четверг и пятницу, и еще мечтаю поджидать кого-то по вечерам.
А пока что я питаюсь полуфабрикатами, приготовленными в микроволновке. Мое одиночество, — продолжает она, — это как жизнь на заброшенном и всеми забытом острове. Знаете, когда я говорю об этом, мне вспоминается история бунтовщика, которого капитан Френсис Дрейк поставил перед жестоким выбором: остаться одному на необитаемом острове или быть обезглавленным. Бунтовщик выбрал второе. Он, вероятно, знал, что одиночество убивает точно так же, как топор. Только медленнее…»
Для Марты одиночество — не осознанный выбор. Оно не было вызвано желанием ненадолго отдалиться от мира и людей, чтобы наедине пережить траур, или отдохнуть от бешеного ритма жизни, ее вульгарной поверхностности, или получить возможность подобно отшельнику, в тишине, остаться со своими мыслями, или воплотить в жизнь какой-то важный план или проект. Такое одиночество — не одиночество, потому что с самого начала предполагает возвращение к людям. Одиночество Марты, как она сама его называет, бессрочно. Марта ощущает пустоту, внутренний холод, заброшенность и пребывает в состоянии вечного ожидания. Чтобы зазвонил телефон или кто-нибудь нажал кнопку звонка на домофоне, чтобы хотя бы что-нибудь произошло...
...Марта тоскует. Иногда это сопровождается ужасной болью. Она тоскует со слезами на глазах. Больше всего — о близости. Марта полагает, что она одинока. Как никто другой на свете… Когда ее спрашивают, что такое одиночество, она замолкает, задумывается на минуту и начинает с серьезным видом озираться в своей комнате. Потом поднимается с дивана и подходит к большой цветной карте, висящей на стене рядом с дверьми, ведущими в спальню.
