Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Мировая война началась на Ближнем Востоке. Мусульмане, проживающие в Европе, поддержали единоверцев. По Евросоюзу прокатилась волна террористических актов. Потом в немецком городе Кельне грянул атомный взрыв. Привычный мир рухнул… В огне разгорающегося мирового конфликта Россия не могла остаться в стороне. Новые, исповедующие либерализм власти спешно объявили мобилизацию и начали собирать ополчение. Задача по превращению в солдат разношерстной толпы мужиков, большей частью даже не отслуживших срочной, легла на плечи отставного капитана-десантника Александра Карпова. В его распоряжении были считаные дни. А его рубеж обороны должен был стать последним…
отрывок из произведения:
...Интересно, есть ли еще такой город на свете, в котором, выходя с вокзала, едва не упираешься в кафедральный собор? Метров пятьдесят считать расстоянием невозможно. Тем более когда громада величественного сооружения возвышается над землей на полторы с лишним сотни метров, и даже обозреть в упор ее элементарно не получится. Как, в соответствии со словами поэта, не увидать лица лицом к лицу.
Величественная картина. Дух захватывает от монументальности сооружения, и поневоле хочется уверовать в Бога. Умели же строить! Даже американские бомбы во времена Второй мировой не смогли разрушить, хотя бомбили союзники по собору основательно, с присущей англосаксам тягой к разрушению. Как будто это было военное сооружение и от его существования зависел окончательный исход затянувшейся всемирной бойни.
Может, где и есть еще такой город, но Павел Белявский не видел. Хотя и помотался по свету, и по Азии, и по Европе. Прежде – согласно предписанию начальства, потом – в поисках лучшей доли. Перестройка, будь она неладна, сломала неспокойную и в то же время размеренную жизнь, в которой все уже было предрешено. Двадцать пять лет – и на пенсию. Даже двадцать один, считая края, в которых год шел за три. Кто ж знал о грядущих переменах и что до вожделенной пенсии тянуть и тянуть, не ведая: доживешь ли? Да и без пенсии – куда оно катится?
Странная штука – судьба.
– Паша! Эй!
Оказывается, Белявского встречали. Друг Исмаил собственной персоной. Постаревший, борода почти вся седая, лишь кое-где мелькают черные волосинки, как всегда, серьезный, но – призывно помахивающий рукой.
Обнялись, и Исмаил кивнул в сторону поджидающего автомобиля.
– У меня время появилось. Думаю, взгляну на друга, узнаю, как съездил, – поведал приятель, усаживаясь на водительское сиденье и указывая Белявскому на место рядом с собой.
По-русски Исмаил говорил почти чисто. Неудивительно: очень давно, в другую историческую эпоху он закончил Рижскую школу милиции. Послужил в царандое, потом, в результате какого-то конфликта с властями, ушел и довольно долго был в определенной оппозиции к правящему режиму.
Приятель тронул машину, вырулил с привокзальной площади.
– Домой, шурави?
– Слушай, дух, давай где-нибудь кофейку попьем.
Остановились у какого-то небольшого кафе. По летнему времени столики стояли на веранде, но тут был еще старый город, и казавшиеся сказочными домики умудрялись отбрасывать столько тени, что солнца было и не видать. Да что там солнца! Над крышами не было видно даже верхушки не столь далекого отсюда собора. Того самого, Кельнского, хотя в городе хватало и других культовых сооружений. Но прочие назывались по именам святых, а этот – по имени города. Или город по его имени, тут Белявский мог все напутать.
– Неспокойно в городе, – вздохнул Исмаил, проводив взглядом двигающийся мимо полицейский патруль. Стражи были в полной амуниции, при оружии, да и количество стражей порядка говорило об определенной тревоге. – Ночью взрывы были, стреляли… Совсем как в моих краях. Помнишь, шурави?
– Еще бы! – хмыкнул Павел. Разве можно не помнить чужую страну, где довелось побывать в молодости? Даже если хочется забыть, все равно ведь снится порою. – А в Москве все успокоилось. Почти мирная жизнь. Хотя полиции и войск на улицах тоже полно.
– У нас веселее. В Кельне еще не так, но в других городах ночью власти совсем нет. Европейцу во многие кварталы лучше не заходить. Очень наши обиделись за нынешнюю войну. Еще не джихад, но весьма похоже. Не советую появляться в наших кварталах. Не советую.
– Следовало ожидать. К тому и шло, и только дурак мог думать, будто все обойдется.
– Как поживает туран Карпов? – сменил тему Исмаил.
Вообще-то, Карпов в те давние времена не был капитаном, или тураном на фарси, а всего лишь свежеиспеченным старшим лейтенантом, но повелось как-то, по занимаемой должности, что ли?
Действительно, странная штука – судьба. Командование тогда ненадолго поменяло батальоны, и второй, в котором служили командир взвода лейтенант Белявский и его ротный старший лейтенант Карпов, встал на заставах. Самое спокойное время за два года пребывания там. Ближайшая банда во главе с Исмаилом считалась дружественной, даже порою навещали друг друга, этакое подобие идиллии. А затем – опять батальон стал рейдовым, и какой там покой?
Снова встретиться довелось в Германии. Павел как раз бедствовал в поисках работы и вдруг наткнулся на старого не то приятеля, не то врага...
...Интересно, есть ли еще такой город на свете, в котором, выходя с вокзала, едва не упираешься в кафедральный собор? Метров пятьдесят считать расстоянием невозможно. Тем более когда громада величественного сооружения возвышается над землей на полторы с лишним сотни метров, и даже обозреть в упор ее элементарно не получится. Как, в соответствии со словами поэта, не увидать лица лицом к лицу.
