Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В штате Индиана разразился почти политический скандал — мальчишка, в свои юные годы уже побывавший в исправительном заведении и работавший на стрижке газонов в губернаторском загородном клубе, сбежал с губернаторской дочерью.
Произведение входит в:
— сборник «Табакерка из Багомбо» (1999).
отрывок из произведения:
...Они оставили записку, в которой говорилось, что тинэйджеры точно так же способны на настоящую любовь, как и любой другой, а может, и получше любого другого. А потом они бежали в неизвестные края.
Они бежали на стареньком синем «форде» мальчика — детские башмачки свисают с зеркала заднего вида, кипа комиксов на порванном заднем сиденье.
Полиция тотчас же взялась за их поиски, их портреты появились в газетах и на телевидении. Но за двадцать четыре часа их так и не поймали. Они проделали весь путь до Чикаго. Патрульный засек их в супермаркете, их поймали за покупками пожизненного запаса сладостей, туалетных принадлежностей, безалкогольных напитков и замороженной пиццы.
Отец девочки вручил патрульному в награду двести долларов. Отец девочки был Джесс К. Саутхард, губернатор штата Индиана.
Вот почему дело и получило такую огласку. Какой скандал — малолетний преступник, побывавший в исправительном заведении, мальчишка, стригший газоны в губернаторском загородном клубе, сбежал с губернаторской дочкой.
Когда полиция штата Индиана доставила девочку в резиденцию губернатора в Индианаполисе, губернатор Саутхард объявил, что он незамедлительно примет все меры и добьется аннуляции. Непочтительный репортер указал ему, что вряд ли можно говорить об аннуляции, если не было бракосочетания.
Губернатор взъярился.
— Да мальчишка к ней и пальцем не прикоснулся, — орал он, — да она б ему такого просто не позволила! Морду набью любому, кто скажет иначе!
Репортеры, понятное дело, хотели поговорить с девочкой, и губернатор сказал, что она выступит с заявлением для прессы где-то через час. Это было уже не первое ее заявление о побеге. В Чикаго они с мальчиком просветили репортеров и полицию по вопросам любви, лицемерия, травли тинэйджеров, бесчувственности родителей и даже ракет, России и водородной бомбы.
Впрочем, когда девочка вышла со своим новым заявлением, она опровергла все, что говорила в Чикаго. Зачитывая трехстраничный машинописный текст, она сказала: приключение было ночным кошмаром, сказала: она не любит мальчика и никогда не любила его, сказала: она, должно быть, свихнулась, и сказала: она вообще не желает его больше видеть.
Сказала: единственные, кого она любит, это ее родители, сказала: она не понимает, как могла доставить им столько неприятностей, сказала, что собирается как следует заняться учебой и поступить в колледж, и еще сказала: она не хочет позировать для снимков, потому что выглядит просто ужасно после столь сурового испытания.
Выглядела она не слишком ужасно, разве что перекрасилась в рыжий цвет, и мальчик, пытаясь изменить ее внешность, соорудил ей кошмарную прическу. И она немало поплакала. Она не выглядела усталой. Она выглядела юной, и дикой, и пойманной — вот и все.
Ее звали Энни — Энни Саутхард.
Когда репортеры удалились, когда они пошли показывать мальчику последнее заявление девочки, губернатор повернулся к дочери и сказал:
— Ладно, я и впрямь хочу тебя поблагодарить. Не представляю даже, как бы я мог отблагодарить тебя сполна.
— Ты благодарен мне за все это вранье? — сказала она.
— Я благодарен тебе за то, что ты хоть что-то сделала для возмещения причиненного ущерба, — сказал он.
— Мой родной отец, губернатор штата Индиана, — сказала Энни, — приказал мне врать. Этого я не забуду никогда.
— Я тебе еще много чего прикажу, — сказал он.
Энни промолчала, но для себя решила забить на родителей. Отныне она им ничего уже не должна. Она будет холодна и безразлична с ними до конца дней. И начнет она прямо сейчас.
Мама Энни, Мэри, спустилась по винтовой лестнице. Сверху она слышала все это вранье.
— По-моему, ты все очень неплохо уладил, — сказала она мужу.
— Насколько это вообще возможно уладить в таких обстоятельствах, — сказал он.
— Я бы только хотела, чтобы мы могли прямо сказать то, что на самом деле надо сказать, — сказала мама Энни. — Если бы мы только могли прямо сказать, что мы не против любви и не против людей, у которых нет денег. — Она уже собралась было утешить, обнять дочь, но что-то в глазах Энни ее остановило. — Мы не бесчувственные снобы, милая, и мы знаем, что такое любовь. Любовь — это лучшее, что есть на свете.
...Они оставили записку, в которой говорилось, что тинэйджеры точно так же способны на настоящую любовь, как и любой другой, а может, и получше любого другого. А потом они бежали в неизвестные края.
