Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
О послевоенных приключениях бывших узников немецкого концлагеря. Одного из главных героев Высоцкий писал с себя.
отрывок из произведения:
...Туманное майское утро. Сквозь зыбкую пелену виден лагерь, бетонные столбы с натянутой проволокой под током высокого напряжения, ровные прямоугольные бараки, чисто подметенный плац, здание комендатуры, вышки с пулеметами и погашенными прожекторами...
Титр: «БЫЛО 2 МАЯ 1945 ГОДА — ДО КОНЦА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ ОСТАВАЛОСЬ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ...» Из комендатуры выскочил офицер-эсэсовец, на ходу торопливо застегивая мундир, что-то крича часовым у ворот и на вышках. Следом за ним выбежал еще один офицер, на ходу читая телеграфную ленту. Стали разворачиваться дула пулеметов на молчаливые бараки с заключенными.
— Быстрее! — кричал первый офицер, — приказ Гиммлера!! Всех к черту! Всех! Быстрее!!
Из здания, где размещалась охрана, стали выбегать солдаты с овчарками на длинных поводках. Собачий остервенелый лай нарушил утреннюю тишину. Солдаты врывались в бараки, пинками и ударами прикладов автоматов поднимая с нар заключенных. Сквозь собачий лай слышны отдельные команды, среди которых чаще всего повторялось:
— Шнель! Быстро! Быстро!
Сонные, изможденные заключенные медленно поднимались, выходили из бараков, начали строиться в колонну. Эсэсовцы подгоняли их ударами прикладов.
Даниэль, высокий, худой, с копной желтых волос, проснулся от собачьего лая. Спустился с нар, прихватил с собой затрепанный томик Библии.
— Эй, ксендз, что это они подняли нас так рано? — спросил его кто-то по-польски.
Даниэль пожал плечами, направился к выходу.
А Жерар спал так крепко, что соседи по нарам трясли его за плечи, а потом солдат больно ткнул его дулом автомата под ребра. Жерар проснулся, медленно сполз с нар, зябко поеживаясь.
— Что это они сегодня озверели? — спросил кто-то, проходя мимо.
— Американцы близко, — улыбнулся Жерар и прислушался: — Слышите?
Сквозь крики солдат и лай собак явственно слышалась близкая артиллерийская канонада.
— А мне Марсель снился, черт побери, — вновь улыбнулся Жерар.
— Они нам сейчас покажут и Марсель, и Рио-де-Жанейро, — зло проговорил кто-то.
Майское солнце резало глаза, и заключенные, выходя из бараков, на мгновение останавливались, щурились. Только один смотрел на свет твердо и тяжело, угловатое лицо было неподвижным. Это яркое майское утро злило его. Это был Владимир.
Эсэсовец сильно ударил прикладом одного из заключенных и тот, сморщившись от боли, оттолкнул его:
— С ума сошел, собака!
И тут же прогремела автоматная очередь. Заключенный, скорчившись, упал на землю. Все на мгновение замерли, оторопело смотрели на убитого. А солдаты продолжали кричать, и так же остервенело лаяли собаки, бросаясь на заключенных... Один заключенный, чем-то похожий на итальянца, с черными, чуть вьющимися волосами, вдруг наклонился к убитому, потрогал руку, покачал головой:
— Мертвый... — пробормотал он по-русски, но с легким грузинским акцентом, и руками утер лицо с горбатым, резко выдающимся вперед носом. — Перед концом бесятся, дьяволы...
Даниэль остановился возле приземистого толстяка-австрийца в черном мундире с унтер-офицерскими погонами. Мундир помят и сидел на толстяке нескладно, на животе оторвана пуговица. Это были уже далеко не те бравые «СС», что в начале войны.
— Что это сегодня такая паника, папаша Штольц? — спросил Даниэль. — На работу подняли на полтора часа раньше.
— Это не на работу, святой отец, — оглянувшись по сторонам, вполголоса ответил «папаша» Штольц. — Как католик католику могу сказать вам — это не на работу. Это ликвидация. Пришел приказ Гиммлера. Ликвидировать срочно всех! — И он опять в страхе оглянулся.
— Но... зачем? — растерянно переспросил Даниэль. — Кто будет работать на заводе?
— Работать больше не нужно... Американцы в тридцати километрах. Помоги нам, Господи! Читайте Библию, святой отец, читайте Библию...
Слова унтер-офицера Штольца слышал не один Даниэль. Совсем неподалеку от него в это время оказался Владимир и вышедший из барака Жерар.
— Кажется, это ликвидация... — также тихо ответил Владимир.
— Быстро! Быстро! — орал старший офицер, и уже построившаяся колонна заторопилась к воротам лагеря.
Горбоносый грузин — это Вахтанг — оказался в середине колонны. Он и многие заключенные почувствовали неладное, с тревогой оглядывались по сторонам...