Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Члены Эпикурейского клуба эксцентричных гурманов казалось попробовали уже все. Любые всевозможные блюда, экзотические яства и невообразимые продукты — казалось все, что только возможно, а зачастую даже и невозможно представить — все это уже было испробовано, съедено и оценено. За одним исключением. Оказывается, в Египте водится очень редкая и очень опасная легендарная солнечная птица. И члены клуба отправляются в Египет...
отрывок из произведения:
...В те времена Эпикурейский клуб представлял собой горстку богатых бездельников, которые, безусловно, имели немалый опыт по части развлечений. Было их пятеро. Для начала — Огастус Два-пера Маккой, который один был толще иных троих, ел за четверых, а пил за пятерых. Его прадед основал Эпикурейский клуб на доход от некой тонтины, для получения которого в полной мере он применил все возможные, но вполне традиционные меры.
Следующим шел профессор Манделей, сухонький, раздражительный, почти прозрачный, как призрак (возможно, он и был призраком; случались и более удивительные вещи). Он не пил ничего, кроме воды, а за столом вместо тарелок пользовался чайными блюдцами, на которых размещал порции, которых хватило бы и кукле. Для того, чтобы насладиться кулинарным искусством, однако, этого вполне достаточно, и за что бы ни принимался профессор Манделей, он всегда докапывался до сути дела.
Еще в клуб входила Вирджиния Бут, теоретик гастрономии и ресторанный критик, некогда первая красавица. С ходом времени она превратилась в величественную развалину, но находила в этом определенное удовольствие.
Джеки Ньюхаус, потомок (по левой линии) великого любовника, гурмана, скрипача и дуэлянта Джакомо Казановы, как и его недоброй памяти предок, разбил немало женских сердец и отведал немало кулинарных шедевров.
Напоследок остался Зебедия Т. Крокастль, единственный из эпикурейцев, который был нагло и явно нищ: на собрания клуба он являлся прямо из очередной подворотни, с початой бутылкой дешевого вина в бумажном пакете, небритый, без пальто, без шляпы, а нередко и без рубашки, но ел он с большим аппетитом, чем все остальные.
Речь держал Огастус Два-пера Маккой.
– Мы ели все, что можно есть, — сказала Огастус Два-пера Маккой, и в голосе его звучали сожаление и мимолетная скорбь.
– Мы пробовали мясо грифа, крота и мыши-крылана.
Манделей порылся в записной книжке.
– Гриф по вкусу был похож на тухлого фазана. Крот — на трупного слизня. Плодоядный крылан на удивление напоминал сладкое мясо морской свинки.
– Мы ели какапо, ай-ая и гигантскую панду.
– Ах, стейк из панды на гриле! — вздохнула Вирджиния Бут, у которой потекли слюнки от одного воспоминания.
– Мы пробовали и давно вымершие виды, — продолжал Огастус Два-пера Маккой. — Мы ели быстрозамороженного мамонта и гигантского ленивца из Патагонии.
– Жаль, что до мамонта мы добрались слишком поздно, — с сожалением промолвил Джеки Ньюхаус. — Понятно, почему эти волосатые слоны исчезли так быстро, стоило только людям их распробовать. Я человек тонкого вкуса, но мне хватило и одного кусочка, чтобы представить себе барбекю-соус в стиле Канзас-Сити, и как бы он подошел к мамонтовым ребрышкам, если бы они были свежие.
– Что ж такого в том, чтобы пролежать в морозилке пару тысяч лет? — заметил Зебедия Т. Крокастль и ухмыльнулся. Зубы у него, хоть и кривые, были острые и крепкие.
– И вообще, если уж нужен настоящий вкус, я лично предпочту настоящего мастодонта. Мамонта брали, только если не могли достать мастодонта.
– Мы ели кальмаров, гигантских кальмаров и чудовищно огромных кальмаров, — продолжал Огастус Два-пера Маккой. — Мы ели леммингов и тасманийских тигров. Мы ели шалашников, садовых овсянок и павлинов. Мы ели дельфинью рыбу (не путать с млекопитающим дельфином) и гигантских морских черепах и суматрийского носорога. Мы ели все, что только можно есть.
– Ерунда. Есть сотни блюд, которые мы еще не пробовали, — отозвался профессор Манделей. — Возможно, даже тысячи. Например, сколько еще осталось видов насекомых, которых мы не ели.
– Манди, если ты пробовал одного жука, ты пробовал их всех, — со вздохом заметила Вирджиния Бут. — А мы съели их несколько сотен. Из всех, безусловно, выделялся скарабей.
– Да нет, — фыркнул Джеки Ньюхаус. — То были навозные шарики, которые они катают. А сам жуки ничем особенным не отличались. Но в твоих словах есть смысл. Мы покорили вершины кулинарии и глубины гастрономии. Мы словно космонавты, вернувшиеся с планеты Деликатес в галактике Гурманов...
...В те времена Эпикурейский клуб представлял собой горстку богатых бездельников, которые, безусловно, имели немалый опыт по части развлечений. Было их пятеро. Для начала — Огастус Два-пера Маккой, который один был толще иных троих, ел за четверых, а пил за пятерых. Его прадед основал Эпикурейский клуб на доход от некой тонтины, для получения которого в полной мере он применил все возможные, но вполне традиционные меры.
