Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Дадзай Осаму, пожалуй, одна из самых трагических фигур в японской литературе XX века. Его трудно отнести к определенному литературному направлению. Многие называют его классиком «романа о себе» («ватакуси-сесэцу»), другие говорят о близости к романтизму, но при том, что и то и другое, несомненно, присутствует в его творчестве, прозу Дадзая Осаму трудно вместить в узкие рамки одного жанра.
Большая часть произведений Дадзая Осаму на русский язык ранее не переводилась.
отрывок из произведения:
...На Фиджи, как бы сильно муж ни любил свою жену, едва почувствует к ней малейшую неприязнь, не раздумывая, убивает ее и съедает. Житель Тасмании, в случае смерти жены, хладнокровно зарывает вместе с ней детей. Рассказывают про одного австралийского аборигена, который, когда у него умерла жена, отнес ее в горы, срезал жир и использовал в качестве наживки для рыбной ловли.
Публикуя этот старчески-усталый рассказ в журнале «Молодая поросль», делаю это отнюдь не из кокетливого желания показаться оригинальным, но и не в подтверждение моего безразличия к читателю. Напротив, думаю, именно такой рассказ придется по вкусу молодым. Я-то знаю, что в наше время молодые читатели, как ни странно, старики. Воспринять мой рассказ им не составит труда. Это рассказ для тех, кто потерял надежду.
Двадцать шестого февраля нынешнего года в Токио молодые офицеры подняли мятеж*. В тот день я беседовал с моим гостем, греясь у жаровни. Ничего не зная о случившемся, мы обсуждали женское нательное белье.
«Я в этом деле не великий знаток... Расскажи поподробней, в духе критического реализма. Только так и можно говорить о том, что касается женщин. Ночная рубашка — это что-то вроде длинного исподнего кимоно?» Сообща мы искали таящийся в глубине наших душ прельстительный образ женщины, ради которой стоит жить. Гость хотел жену лет двадцати семи-двадцати восьми, покладистую. Он жил вдвоем с внебрачной дочерью пяти лет, снимая второй этаж жилого дома в углу Мукодзимы67. Во время фейерверка по случаю открытия реки он, отправившись на праздник, нарисовал для нее картину. Обвел круг, аккуратно закрасил его ярким желтым карандашом, объяснив, что это — полная луна. Женщина, с которой он провел ту ночь, была одета в бледно-голубую махровую ночную рубашку, подвязанную пояском с узором глициний. Рассказав об этом, гость стал расспрашивать меня о моей подруге. Я старался, как мог, удовлетворить его любопытство.
«Насчет крепдешина — уволь. Он слишком маркий, к тому же выглядит ужасно неопрятно. Это не в нашем вкусе».
«А пижама?»
«Вот еще! Что надела, что нет, никакой разницы. Женщина в одной пижаме выглядит карикатурно».
«А как насчет махровки?..»
«Нет, только свежевыстиранное летнее кимоно «юката»! Грубые синие полосы, узкий поясок той же расцветки. Подвязывается спереди, как в дзюдо. Такие кимоно обычно выдают в японских гостиницах. Вот это действительно хорошо. Женщина в нем просто прелесть, немного смахивает на отроковицу».
«С тобой все ясно! Хоть и твердишь о том, что тебе все надоело, ты неисправимый волокита. Недаром говорят, самый шумный праздник — похороны. Вот и ты падок на соблазнительные вещицы. Прическа?» «Японскую не люблю. Слишком аляповатая, слишком пышная. И форма укладки ужасно гротескная».
«Ну ты даешь! Значит, берем простую европейскую прическу? Тогда — актриса. Актриса из труппы старого Императорского театра».
«Вовсе нет. Актрисы брезгуют захудалыми именами, с ними лучше не связываться».