Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Маленький остров близ Корнуолла давно облюбовали состоятельные люди, желающие отдохнуть на престижном курорте в тишине и покое.
Но теперь покой нарушен.
На старинном маяке обнаружен труп одного из обитателей островка — известного писателя.
Многоопытный следователь Адам Дэлглиш приступает к расследованию и выясняет, что покойного ненавидели буквально все жители острова.
Однако прежде, чем Дэлглиш завершает опрос свидетелей, таинственный преступник наносит новый жестокий удар…
отрывок из произведения:
...Коммандер Адам Дэлглиш давно уже привык к неотложным вызовам на незапланированные встречи с неожиданными людьми и в самое неудобное для него время. Однако причина у таких вызовов обычно была одна и та же: он мог с уверенностью сказать, что где-то обнаружено мертвое тело, требующее его — Дэлглиша — внимания. Разумеется, случались и другие срочные вызовы, другие встречи, иногда — на самом высшем уровне. Дэлглиш, как постоянный и ближайший помощник комиссара Скотланд-Ярда, должен был выполнять целый ряд функций, количество и значимость которых все возрастали, так что в конце концов стало практически невозможно определить круг его обязанностей, и многим из его коллег пришлось оставить всякие попытки на этот счет. Но стоило ему сделать лишь первый шаг в кабинет Харкнесса — заместителя комиссара, — находящийся на седьмом этаже Скотланд-Ярда, как стало очевидно, что на этой встрече, созванной в десять пятьдесят пять утра, в субботу, 23 октября, речь пойдет именно об убийстве. И дело вовсе не в том, что лица, обращенные к нему, были напряжены и серьезны (провал в каком-нибудь из отделов мог вызвать еще большую тревогу), а, пожалуй, в том, что насильственная смерть всегда порождает какую-то странную неловкость, тревожное осознание того факта, что на свете существует нечто, не поддающееся контролю государственных чиновников.
Только три человека ждали Дэлглиша в этом кабинете, и он был удивлен, что увидел среди них Александра Конистона из министерства иностранных дел и по делам Содружества. Ему нравился Конистон — это был один из тех немногих оригиналов, каких еще можно было изредка встретить в министерской среде, день ото дня становившейся все более конформистской и политизированной. Конистон славился своим умением разрешать кризисные ситуации. Отчасти это основывалось на его уверенности в том, что не бывает чрезвычайных происшествий, которые не подлежали бы объяснению посредством ссылки на прецедент или на ведомственные установления; если же такие ортодоксальные объяснения ничего не объясняли, Конистон выказывал оригинальную и опасную способность проявлять творческую инициативу, каковая в соответствии с чиновничьей логикой должна была бы неминуемо привести к беде, но никогда к ней не приводила. Лишь очень немногие из лабиринтов вестминстерского чиновничьего аппарата оставались Дэлглишу неизвестны, и он давно уже сделал для себя вывод, что двойственность характера Конистона унаследована им от предков. Целые поколения Конистонов были военными. Зарубежные поля сражений времен имперских устремлений Британии были удобрены телами бесчисленных, ушедших в небытие жертв прежних Конистонов, отлично умевших разрешать кризисные ситуации. Даже экстравагантный вид Александра Конистона говорил об этой двойственности. Он — единственный среди своих коллег — носил строгий темный костюм в тонкую полоску, соблюдая традицию государственных служащих тридцатых годов прошлого века, тогда как лицо его — широкоскулое, худое и веснушчатое — и шапка непослушных волос, более всего напоминавших солому, делали его похожим на фермера.
Он сидел рядом с Дэлглишем, напротив одного из широких окон кабинета. Первые десять минут этой встречи прошли удивительно немногословно, что было не вполне обычно. Конистон сидел, слегка наклонив стул назад, спокойно разглядывая панораму шпилей и башен, освещенных не по сезону яркими лучами утреннего солнца, грозящего вот-вот скрыться за облаками. В кабинете, кроме Дэлглиша и Конистона, были еще заместитель комиссара Харкнесс и розовощекий молодой человек из МИ-5, представленный старшим коллегам как Колин Ривз. Из этих четверых Конистон, которого более всех касалось сегодняшнее дело, высказывался крайне редко, а Ривз, изо всех сил старавшийся запомнить то, о чем здесь шла речь, не прибегая к унижающей достоинство процедуре записывания за говорящими, вообще не произнес ни слова. Наконец Конистон собрался резюмировать сказанное.
— Убийство в данном случае — самое неприятное для нас событие; самоубийство тоже не менее неприятно при сложившихся обстоятельствах. Случайная смерть… Это мы, пожалуй, могли бы пережить. Поскольку есть жертва, огласки нам не избежать, независимо оттого, какова причина смерти, но мы легко могли бы держать все под контролем, если только это не убийство. Проблема в том, что у нас не так уж много времени. Точная дата еще не определена, но премьер-министр хотел бы провести там сверхсекретную международную встречу в начале января. Удачное время. Парламент не заседает, ничего особенного после рождественских праздников обычно не происходит, никто и не ждет ничего особенного. Премьер-министр, по всей видимости, твердо решил провести запланированную встречу именно на острове Кум. Так что вы возьметесь за это дело, да, Адам? Прекрасно...
...Коммандер Адам Дэлглиш давно уже привык к неотложным вызовам на незапланированные встречи с неожиданными людьми и в самое неудобное для него время. Однако причина у таких вызовов обычно была одна и та же: он мог с уверенностью сказать, что где-то обнаружено мертвое тело, требующее его — Дэлглиша — внимания. Разумеется, случались и другие срочные вызовы, другие встречи, иногда — на самом высшем уровне. Дэлглиш, как постоянный и ближайший помощник комиссара Скотланд-Ярда, должен был выполнять целый ряд функций, количество и значимость которых все возрастали, так что в конце концов стало практически невозможно определить круг его обязанностей, и многим из его коллег пришлось оставить всякие попытки на этот счет. Но стоило ему сделать лишь первый шаг в кабинет Харкнесса — заместителя комиссара, — находящийся на седьмом этаже Скотланд-Ярда, как стало очевидно, что на этой встрече, созванной в десять пятьдесят пять утра, в субботу, 23 октября, речь пойдет именно об убийстве. И дело вовсе не в том, что лица, обращенные к нему, были напряжены и серьезны (провал в каком-нибудь из отделов мог вызвать еще большую тревогу), а, пожалуй, в том, что насильственная смерть всегда порождает какую-то странную неловкость, тревожное осознание того факта, что на свете существует нечто, не поддающееся контролю государственных чиновников.
