Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Новая книга известной писательницы и историка Ольги Елисеевой посвящена повседневной жизни русского дворянства золотого века Екатерины II.
Рассказывая о житье-бытье вельмож и старосветских помещиков, самой императрицы и заезжих путешественников, автор старалась показать не только их носовые платки, свечи и грязные колеса дорожных карет, но и то, как дышали, чувствовали, любили и ненавидели наши предки в то славное, уже далекое, но по-прежнему притягательное время.
Для решения подобной задачи нет способа лучше, чем дать возможность читателю самому прикоснуться к подлинным документам эпохи. Вот почему такое важное место в книге занимают тексты, созданные два столетия назад: воспоминания, корреспонденция, политические памфлеты, донесения и т. д.
отрывок из произведения:
...Летом 1795 года в Петербург приехала французская художница-эмигрантка Элизабет Луиза Виже-Лебрён. Она уже была знаменита у себя на родине, незадолго до революции писала портреты королевской четы и могла рассчитывать на внимание русского аристократического общества. Так и случилось. Всего через сутки путешественницу, еще не оправившуюся от тягот дороги, посетил французский посланник граф Валентин Ладислав Эстергази, который намеревался представить ее ко двору. А вслед за ним с визитом явился другой соотечественник — граф Мари Габриель Шуазель-Гуфье, старый знакомый художницы по Парижу.
«В разговоре с ним, — писала Виже-Лебрён, — я выразила восхищение предстоящей возможностью видеть великую Екатерину, но не скрыла боязни и чувства неловкости, каковых опасалась при представлении сей великой государыне. „Успокойтесь, — ответствовал он, — вы будете поражены ее благожелательностью, она ведь воистину добрая женщина«.
Признаюсь, таковое выражение удивило меня, — продолжала художница. — Я никак не могла поверить, что это действительно так, судя по тому, что до сих пор о ней слышала. Правда, принц де Линь, рассказывая… о ее путешествии в Крым, поведал о некоторых случаях, кои показывали любезность и простоту ее обращения; но, согласитесь, „добрая женщина« — это совсем не подходящее для нее выражение»[1].
И тем не менее при встрече путешественница убедилась в справедливости слов посла. Властительница огромной империи, хозяйка блестящего двора, законодательница, чей гений прославляли Вольтер и Дидро, держалась просто и ласково, будто между нею и скромной художницей не существовало непреодолимой пропасти. Такое поведение было результатом обдуманной и многолетней «политики», которую Екатерина II проводила при личных контактах с окружающими.
Рассматривая жизнь двора, невозможно обойти вопрос о том, какие отношения связывали монарха и его приближенных. Они могли быть очень различны: от деспотического подавления императором всякой индивидуальности, как при Павле I, до презрения и холодной конфронтации, которые существовали между Николаем II и его придворными. Гармония не всегда достижима. Многое зависит от личных качеств государя.
Как планеты вращаются вокруг Солнца, так двор вращался вокруг своего сюзерена. Император был центром маленькой вселенной. Этот мирок пронизывали сложнейшие связи, от прочности которых во многом зависела стабильность престола. Одно неловкое движение, и сановные «светила» сходили с орбит, сталкивались друг с другом, а то и с государем.
Конфликт с двором мог привести к перевороту. В России неумение ладить с ближайшим окружением лишило власти молоденькую и нелюдимую правительницу Анну Леопольдовну, стоило жизни взбалмошному Петру III и вспыльчивому Павлу I. Поэтому большинство монархов очень осторожно обращались с таким сложным и опасным механизмом, как двор. Каждый выбирал свой стиль поведения, свой образ, свою маску, под которой показывался приближенным...
...Летом 1795 года в Петербург приехала французская художница-эмигрантка Элизабет Луиза Виже-Лебрён. Она уже была знаменита у себя на родине, незадолго до революции писала портреты королевской четы и могла рассчитывать на внимание русского аристократического общества. Так и случилось. Всего через сутки путешественницу, еще не оправившуюся от тягот дороги, посетил французский посланник граф Валентин Ладислав Эстергази, который намеревался представить ее ко двору. А вслед за ним с визитом явился другой соотечественник — граф Мари Габриель Шуазель-Гуфье, старый знакомый художницы по Парижу.
