Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ефимов Игорь Маркович — русский писатель, философ, историк, публицист.
В литературу Ефимов вошёл в начале 1960-х годов как детский прозаик и быстро приобрел известность. Но сам он большие надежды возлагал на роман «Зрелища». Рукопись этой вещи в 1960-е годы кочевала из издательства в издательство. Но напечатать ее так никто и не решился. Впрочем остался неопубликованным и рукописный сборник неформальной литературной группы «Горожане»*, в которую вместе с друзьями-писателями входил Игорь Ефимов.
В 1978 г. эмигрировал в США, где стал владельцем издательства «Эрмитаж» и опубликовал два (написанных еще в СССР) фундаментальных философских труда (под псевдонимом Андрей Московит) «Метаполитика» [Metapolitics] (англ. 1978) и «Практическая метафизика» [Practical Metaphysics] (англ. 1980).
До эмиграции Ефимов успел опубликовать в СССР две повести детской НФ «Пурга над «Карточным домиком» (1974; 1975), в которой описаны последствия выхода из-под контроля аппарата, стирающего память, и «Плюс, минус и Тимоша» (1971; 1971).
В США вышел авантюрно-социальный роман Ефимова еще об одном изобретении и открытии, позволяющем воскрешать мертвых, «Архивы Страшного суда»
отрывок из произведения:
...Они неравны по уму, они неравны по энергии, они неравны по таланту, по художественной одарённости, по жажде свободы, они неравны по целеустремлённости, по волевому потенциалу.
Они неравны потому, что Хозяин жизни даёт при рождении одному «пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе» (Матфей, 25:15).
Все это знают, но вслух об этом говорить нельзя. Неоспоримый этот факт не должен приниматься во внимание ни при каких рассуждениях о совместной жизни людей на Земле, ни при каком планировании социальных институтов. Простую эту истину стыдливо огибает всякая мысль, всякое слово, всякий оратор и писатель.
Раньше, вплоть до конца прошлого века, таким же умолчанием было окутано всё связанное с эротикой, с сексом, с плотской природой любовного влечения людей друг к другу. С одной стороны, любовь прославлялась и превозносилась как чувство прекрасное и возвышенное. О ней пели певцы на оперной сцене, о ней писали поэты, она наполняла романы. С другой стороны, всегда оставалась какая-то тайна и недоговорённость. Нельзя было вслух обсуждать, чем занимались Ромео и Джульета ночью, под пенье то ли соловья, то ли жаворонка. Было бы верхом неприличия, если бы Евгений Онегин уточнил, от какой «беды» он предостерегал Татьяну Ларину, когда призывал её «учиться властвовать собою». Воображение читателя должно было само дорисовать утехи Печорина с похищенной им несовершеннолетней черкешенкой.
Но вот прошло каких-то двести лет — и что стало с главной тайной любви?! Могли ли люди прошлого столетия вообразить, что их правнукам в школах будут читать лекции о половом акте и раздавать бесплатные презервативы?
Могли ли ценители литературы предвидеть, что мировая слава придёт к писателю, который опишет, как бёдра двенадцатилетней падчерицы героя приходят в соприкосновение с его пульсирующим органом?
Могли ли члены Американского Конгресса поверить, что в этом святилище государственной мудрости будут кипеть споры об абортах и демонстрироваться огромные плакаты с изображениями окровавленных зародышей?
Каким состраданием и отвращением прониклись бы члены Верховного суда, если бы узнали, что их наследникам придётся рассматривать дело, в котором в качестве главного объекта будет фигурировать пенис находящегося у власти президента?
Кажется, в наши дни не осталось запретных тем. Все покровы сорваны. Само понятие «стыдливость» превратилось в анахронизм. Можно писать, говорить, рассуждать на любую тему, под любым углом, с любой степенью откровенности.
Обо всём — но только не о врождённом неравенстве людей.
Этот неоспоримый и всем известный факт сделался таким же «табу», каким раньше были «вопросы пола».
Если каракатица внезапно выпускает чернильное облако, мы догадываемся: что-то её испугало...