Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Произведения Александра Тюрина, талантливого петербуржского фантаста, поражают оригинальностью и своеобразием стиля и сюжета.
Летягин не страдал стенокардией, так как был не по его мнению довольно молод. Предшествующая жизнь Георгия Летягина состояла из одного продолжительного подъема, который давно завершился, достигнув возможного максимума, и одного нескончаемого спада — точка минимума не предвиделась и даже не планировалась.
отрывок из произведения:
...Врач Петрова Антонина Федоровна работала на «скорой». Когда в 9.30 утра она приехала по вызову с Малой Албанской, 15, 24, на ней красовалась обувка фирмы «Salamander» (на самом-то деле произведенная кооперативом «Привередница»), причем левая туфля была узка, а правая — безнадежно велика. Этот парадокс занимал Антонину Федоровну настолько, что на все другие проблемы оставался автопилот, худо-бедно имеющийся у нас всех.
— Где больной? — спросил автопилот у вышедшей встречать женщины с густым слоем бигудей на голове.
— Сейчас покажется, — и с нервным смешком добавила, — хотя он, наверное, уже и не болен.
Автопилот разразился гневной тирадой в защиту цивилизованного отношения к номеру «03».
— Да помер он, — кратко отразила женщина.
— Зачем он это сделал? — продолжал работать автопилот.
— Вас не спросил, — буркнула женщина с бигудями.
Тут Антонина Федоровна поняла, в чем дело, и испугалась:
— А я-то что могу?
Действительно, привычных уколов «от сердца, головной боли и температуры» уже не требовалось.
— Что положено, то и моги, — женщина незаинтересованно зевнула.
Тем временем распахнулась еще одна дверь, и перед глазами появился тот, из-за которого все неприятности. Окна были зашторены, и покойник пользовался этим вволю, хищно клюя натянутую на него простыню и жутко поигрывая тенями под нервным светом ветхого ночника. Врачиха старалась не смотреть и не подходить близко. Ей почему-то казалось, что кто-то может цапнуть ее за палец.
— Когда умер? — собравшись с силами спросила она.
— А про «когда», верно, только он сам знает. Василий Егорович по бюллетеню сидели, неделя тому будет. Раньше не болел почти, а тут на глазах исчах. Еще пошучивал: «Выпили меня, как шкалик. Теперь пора туда, где за тучей белеет гора». Вечером у него товарищ был, в карты играли. А утром, часов в восемь, он вдруг в стенку как забарабанит. Муж-то у меня с ранья на работу уходит, вот я и побоялась сразу посмотреть, что с ним.
— Как же так? Человек, можно сказать, кончался, а вы... — нашла отдушину врачиха, — и не можно сказать, а точно.
— Я крайняя, что ли? — засопротивлялась соседка. — А если бы он приставать начал?
— Да как бы он стал приставать с сердечным приступом, — сказала врачиха и покраснела, потому что вспомнила кое-чего...