Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Они не такие люди, которые отказываются от задуманного при первом же скрипе незапертой двери. Один решили завладеть статуей. Тарквини позарез сдалось императорское яйцо, а другому очень не помешают три миллиона комиссионных. Курьер с Фаберже находится на корабле, товар — на Мелетте. Осталось произвести обмен и доставить товар сюда, в его сады и гроты.
отрывок из произведения:
— ...Вы, я думаю, отнесетесь с пониманием к моей э-э-э... настоятельной просьбе... Да какое там, — ухватитесь за предложение обеими руками! — примерно четверть тонны облаченной в строгий костюм, по-детски нежной плоти шефа Сектора с неожиданной легкостью выпорхнула из кресла и решительно устремилась в обход величественного стола к своему подчиненному. На последнем полуметре своего пути шеф умудрился привстать на цыпочки и дирижируя обеими руками со значением произнес:
— Фа-бер-же! Фа-бер-же!! — Это что-нибудь говорит вам, Санди?! Это должно звучать для вас, как боевой горн! Фа-бер-же!!! Я не вижу в ваших глазах охотничьего блеска, Следователь!!!!
— Я мало сведущ в ювелирном деле, шеф, но такое имя знаю. Девятнадцатый-двадцатый век... Однако... — спохватился он.
— Конкретно речь идет о серебряном, филигранной работы пасхальном яйце — это дар мастерских Фаберже последнему русскому императору. Не более, ни менее. Вы только посмотрите на голограмму... Собственность Земли, а именно...
— Вы хотите подвесить мне некое дело, к нему, к произведению Фаберже, то-есть, в связи с поездкой на Землю? Я не...
— Я думаю, что вы без сожалений расстанитесь с идеей этой вашей поездки, как только поймете, какое перспективное дело я вам предлагаю, — шеф жестом предложил Каю присесть на предназначенное для доверительных бесед ажурное кресло у кофейного столика под сенью аквариума с его любимыми вуалехвостами, а сам стремительно опустился в такое же сидение визави. Кай было приготовился к худшему, но мебель в Управлении была достаточно прочна, в этом ей было трудно отказать.
— Шеф, — сказал он, — я, конечно, внимательно слушаю вас, но ... , — теперь, чтобы не заработать косоглазие ему пришлось перенести центр внимания с чеканки герба на менее официальных вуалехвостов.
— Как вы понимаете, уже одна только историческая ценность этой вещицы довольно высока. Еще раз повторяю — последний император России держал ее в собственных руках... Вообще-то у этого предмета нет цены. Его невозможно продать!
— Так что-же... — Однако страховая стоимость его определена. А после того, как они там, — шеф сделал жест в сторону, надо полагать, Солнечной системы, — проштамповали Закон о молекулярном копировании произведений искуссва, она, страховка-то, приняла размеры, сравнимые, скажем, с годовым бюджетом такой колонии, как Сендерелла. Кстати, на Сендерелле-то яичко и пребывало последние полсотни лет. Было преспокойно выставлено для всеобщего обозрения в «Галерее трех Эрлов».
— Как его туда занесло? В период Смуты?...
— Да. Три звездных войны, это — три звездных войны... После начала Консолидации Земля подтвердила свои права на Фаберже. Среди многого другого. Но разрешила хранить и выставлять его по-прежнему на Сендерелле. Жест доброй воли...
— Ну, в ту пору, крейсера Федерации в этом Секторе еще не появлялись...
— Теперь их здесь хватает. И Закон о молекулярном копировании очень изменил ситуацию... Короче, яичко моментально сообразили убрать в запасники. Но номер не прошел. То-ли кто-то настучал Комиссару Сектора, то ли старина Додо сам что-то смыслит в таких делах, но была назначена инспекция. И выяснилось, что яйца-то и нет. Пропало. В нашем, заметьте, секторе. Большие господа тащат друг друга под суд, киты страхового бизнеса рвут волосы... Но мы-то не будем, а ?...
Шеф доверительно нагнулся к Каю, столик жалобно пискнул под пришедшемся на него округлым локтем начальника.
— Мы-то ничего на себе рвать не будем... Пусть господа политики считают дело безнадежным — мы-то знаем, — шеф похлопал по притулившемуся сбоку терминалу, — знаем, что есть такая вещь, как агентурная работа. И агентурная информация. А агентурная информация нам подсказывает, — шеф целеустремленно вскочил, чудом не раздавив столик окончательно, и жестом фокусника взмахнул выхваченным из лежавшей под рукой папки, листком распечатки, — что интересующий нас предмет находится в руках лихих людей — довольно хорошо нам известных лихих людей, замечу — и БУДЕТ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ОБМЕНЯН НА РАВНОЦЕННОЕ — вы слышите, Санди? — НА РАВ-НО-ЦЕН-НО-Е ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА. Причем обмен состоится, опять-таки где-то в пределах нашего, столь славного уголовщиной Сектора! Вы проглотили наживку, Санди?..
— ...Вы, я думаю, отнесетесь с пониманием к моей э-э-э... настоятельной просьбе... Да какое там, — ухватитесь за предложение обеими руками! — примерно четверть тонны облаченной в строгий костюм, по-детски нежной плоти шефа Сектора с неожиданной легкостью выпорхнула из кресла и решительно устремилась в обход величественного стола к своему подчиненному. На последнем полуметре своего пути шеф умудрился привстать на цыпочки и дирижируя обеими руками со значением произнес:
