Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Нелегкое это дело — подстраиваться под традиции и нравы жителей других планет. Космическим дипломатам Изнову и Федорову приходится на собственной шкуре испытать все прелести жизни разумных существ трех разных обитаемых миров.
отрывок из произведения:
...Мысль прервалась. Что-то произошло на улице. Ничто вроде бы не изменилось, но в глазах палача мелькнул откровенный страх. Церемонимейстер сделал шаг назад и оказался рядом с Федоровым, между ним и косой стойкой виселицы, — ухватился за балку, обнял ее, словно ему почему-то трудно сделалось устоять на ногах. Люди на тротуарах — или показалось? — зашагали торопливей, а стоявшие начали по-немногу отступать, прижимаясь к стенам, отодвигаясь подальше от мест, где проволочная сетку была порвана. Сопровождавшее телегу войско подтянулось, хотя не было никаких команд. Их, впрочем, терране могли и не расслышать за свистом и звоном оркестра, который, как бы поперхнувшись на секунду, потом заиграл еще громче, чем до той поры.
Федоров взглянул на церемонимейстера. Капли пота проступили вокруг выкаченных глаз старика, дышал он часто и громко.
— Что случилось? — спросил Федоров по-террански. — Вам плохо?
Синерианин сделал странное, кругообразное движение головой.
— Никак, — пробормотал он, — никак. Есть это, ничего, я имел видеть. Ничего, всс совершенно ровно. Я призываю доверить. Всс очень ровно.
— А это?.. — начал было Федоров и умолк.
Странный звук раздался, перекрывая даже лязг колес и вой оркестра. Высокий, пронзительный, чистый — словно кто-то исполнял простенькую мелодию из трех-четырех нот на блестящем корнете о трех клапанах. Звук поднимался всс выше, и вдруг сразу упал и прекратился — наступила, казалось, тишина, хотя оркестр всс играл, пусть не так стройно, а колеса загрохотали даже сильнее: лошади убыстрили шаг.
— Что это было?
— Это ничего не есть, э.
Старик мелко дрожал.
— Я же слышал!
— Я не слышал. Никто не слышал. Ничего. Ничего не есть.
И снова тот же звук раздался. Позади. Ближе.
— Ничего не есть. Ничего. Обманка слухов. Погода, э. Звуки. Дует воздух... ветр, зефир, э? Очень прошены суть закрыть глаз! — Тут церемонимейстер перешел вдруг на синерианский язык, в его частых-частых покашливаниях Федоров так и не смог уловить никакого смысла. Вероятно, то была увертка человека, не желающего ничего объяснять.
Но объяснения были уже, пожалуй, и не нужны. Звук раздался в третий раз, почти рядом, а потом Федоров и Изнов, и не подумавшие, разумеется, закрыть глаза, увидели тех, кто эти звуки издавал.
Они обтекли телегу двумя ручьями. Длинные и приземистые, на кривых лапах, с великолепным мехом — длинным, густым, переливавшимся всеми цветами радуги. Опаловые глаза, перечеркнутые горизонтальной щелью зрачка, скользнули по телеге, по воинам но копья были выставлены, хотя солдаты не смотрели на зверей, глаза их на напряженных лицах смотрели прямо, вдоль улицы. Резкий запах, похожий на мускусный, хлестнул по ноздрям терран. Зверей было десятка три, может быть, больше. Палач снова вцепился в Изнова: лошади пошли рысью, они тревожно кричали, крик их напоминал оглушительное кваканье. Воины бежали, не отставая. Но длинные, плоские морды радужных зверей уже повернулись к тротуару...