Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Перемалывая ногами пепел, Олег размышлял о превратностях судьбы. Еще неделю назад он сидел на Саффе; методично, стараясь избежать обычных ошибок, готовил к контакту свою пятую цивилизацию; уже маячили любопытные обобщения, и вдруг — вызов с Земли. «Препаратор Соловьев! Явиться в Координационный Совет к девятнадцати ноль-ноль!» Внешняя дипломатическая служба, новая сверхцивилизация, чрезвычайно странные обстоятельства контакта; их условия — встреча для переговоров на отдаленной планете, с каждой стороны — по одному представителю. И вот он на Офелии, чтобы вести переговоры от имени всей Земной Конфедерации или, попросту, всего человечества.
А посланника нет; более того, даже места встречи как такового нет; и что самое печальное, по тем же самым «их условиям» Олег мог покинуть Офелию не раньше, чем через полгода.
отрывок из произведения:
...Он притормозил, чтобы поправить рюкзак, и увидел человека.
Впереди, шагах в тридцати, прямо на грязной земле, усыпанной углями и застланной пеплом, сидел длинноволосый седой старик в лохмотьях, со спутанной бородой. Олег стал подходить к нему, никак не решаясь заговорить; было весьма сомнительно, что посланник мог выглядеть так. А впрочем... черт, как же его отличить?
— Мир тебе и покой, — нейтрально сказал Олег по-тритски. — Легок ли твой путь, почтенный? Спокойно ли сердце? Не нуждаешься ли ты в помощи?
— Благодарю тебя, странник, — прохрипел старик, подняв на Олега глаза, — мир и тебе; путь мой легок, ибо близок к концу, а сердце нашло долгожданный покой; и если бы я мог ответить, что помощь мне не нужна, я был бы счастлив — но это не так! Знаешь ли ты, странник, как найти мне место, где стоял до пожара Расщепленный Дрот?
Олег дважды моргнул — удивился. Но ответил как подобало смиренному страннику:
— Расщепленный Дрот оказался подвластным огню; и мудрейший из мудрых не сразу найдет место, где он стоял. Но если почтенный поведает мне, что ждал он обрести у Расщепленного Дрота, я открою ему свой секрет; ведь и я иду туда же.
— И ты спрашиваешь? — изумился старик. — Ты идешь к священному для каждого истинного тритянина месту и спрашиваешь спутника, за чем идет он? О странник, странен твой вопрос; уж не помрачился ли твой рассудок?
Какой это, к черту, посланник, устало подумал Олег. Расщепленный Дрот, оказывается, священное место; старик бредет туда поклониться своему богу... Ладно; какой-никакой, а все ж попутчик.
— Не для всякого тритянина свято место, куда держишь ты путь, почтенный; запаливший огонь не мог не знать, _ч_т_о_ сгорит вместе с Могучим лесом. И я направляюсь к Расщепленному Дроту как к месту встречи с далеким другом.
— Долог и труден будет твой путь, странник, ибо он не озарен верой и истинной. Я пойду с тобой; завет Иерона — помогать во тьме блуждающим.
О Великий Космос, подумал Олег, этого только не хватало. Иеронец! Так и до подземной тюрьмы недалеко. Насколько он успел уже разобраться в местных верованиях, смешение их достигло таких масштабов, что не оставалось ни одной безопасной. Но последователи древней — и некогда могучей — веры в пророка Иерона истреблялись с особенным рвением, подогреваемым странной особенностью блуждающих проповедников-иеронцев всегда находится в оппозиции любой вере — в том числе и официальному культу Иерона, являвшемуся государственной религией в Мерже, стране на юге Полуострова, — ибо пророк Иерон завещал в одном из темных своих писаний, что лишь готовый стать мучеником может раскрыть души людские и повернуть их на путь искупления, что мученичество — удел лишь праведников, а грешники недостойны страданий и смерти, посылающих им покой и свободу от искупления. Иеронцы были весьма знамениты регулярно устраиваемыми массовыми исповедями и покаяниями, завершавшимися искупительными самосожжениями, после которых многие — Олег видел таких — становились истовыми поклонниками новой веры и как одержимые стремились на костер; религия эта, уничтожающая своих приверженцев, распространением своим напоминала деление одноклеточных. Олег не понимал, что толкает людей в русло этой бессмысленной веры, озаряемой лишь смутным предсказанием Иерона о наступлении вечного мира и благоденствия в день, когда число иеронцев превысит число грешников, ибо из уверовавших в пророка никто не в силах умереть, не обратив смертью своей в веру свою хоть одного человека; но, вспоминая земное средневековье, соглашался, что и такое возможно. Сам Олег привык скромно придерживаться религии власть имущих и сторониться больших городов. Мир велик, а человек мал. До сих пор все обходилось.
— Куда же направимся мы, почтенный? — спросил Олег, подавив досаду. — Ведь найти Расщепленный Дрот не поможет теперь и сам святой Сипа!
Старик медленно поднялся и смачно плюнул. Олег опять удивился — вроде бы святого Сипу почитали все; плевок же в Трите считался одним из худших оскорблений.
— Иерон укажет нам верный путь, и ложник Сипа не собьет с него! — провозгласил старик и зашагал вперед, в сторону, откуда пришел Олег. Тот на миг задержался, но, рассудив, что старик знает лучше, пошел следом...
...Он притормозил, чтобы поправить рюкзак, и увидел человека.
