Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Перед вами — подлинная история воина Скорпиона — парня, рожденного и выросшего на Земле, но однажды перенесенного мудрыми савантами на планету Креген системы Антареса. Туда, где он обретет бессмертие — в обмен на выполнение смертельно опасной миссии...
отрывок из произведения:
...Воины нашли меня с первыми лучами солнца.
Я открыл глаза и увидел кольцо черных голеней и плоских вывороченных ступней. Браслеты из перьев и бус указали мне, что эти чернокожие — воины, а не рабы. Я никогда не имел отношения к Треугольной Торговле* [Треугольная торговля шла так: из Англии везли бусы и прочую бижутерию в Африку, где их выменивали на рабов и слоновую кость, оттуда купленные товары везли в американские колонии, где с выгодой продавали, а на вырученные деньги приобретали табак и прочие колониальные товары, которые затем везли в Африку. (Прим. автора.)], хотя искушение появлялось не раз, но теперь мне это вряд ли поможет. Когда я встал и посмотрел на них, украшенных перьями и гротескными головными уборами, со щитами и копьями в руках, то без особой надежды подумал, что они могли бы обойтись со мной как с белым человеком, участвующем в торговле на побережье, и проводить к ближайшей фактории, где найдутся мне подобные.
Они что-то залопотали, а один ткнул острием копья мне в живот. Я смело обратился к ним, попросив отвести меня к другим белым людям; но через несколько минут понял, что никто из них не понимает английского. К тому времени я уже достиг полного своего роста, немного выше среднего, и вместе с широкими плечами, приводившими в отчаяние мою мать, приобрел канаты мускулов, не раз пригодившиеся мне в буре или в бою.
Одолели меня не без труда. Они не пытались убить меня, используя только древки или тупые концы копий, и я предположил, что они намерены продать меня в рабство арабам в глубине Африки или медленно нарезать мое тело над вонючим деревенским костром, применяя лишь утонченные пытки.
Когда они оглушили меня, я пришел в себя привязанным к дереву в деревне, расположившейся среди мангровых болот, печально известных тем, что единственный неверный шаг означал немедленную и мучительную смерть, когда отвратительная вода постепенно зальет разинутый рот. Деревню окружал частокол, на котором выгоревшие черепа мрачно предупреждали чужаков. Дымились костры и скулили шавки. Меня оставили в покое. Я мог только гадать, какая меня ждет судьба.
Рабство всегда мне претило, и я находил мрачную иронию в том, что получу расовое возмездие за преступление, которого не совершал. Меня снова одолело ощущение побеждающей судьбы. Но если придется умереть, то умереть, сражаясь, ни по какой иной причине, кроме той, что я — человек. Путы жестоко врезались в запястья, и все же, покуда с течением дня возрастали жара, вонь и удушающая влажность, стало очевидным некоторое ослабление, вызванное постоянным трением и перекручиванием, из-за которых руки были стерты до крови. В полдень в деревню приволокли еще двух уцелевших после крушения «Роккингэма». Один из них — боцман, рослый, угрюмый малый с рыжеватыми волосами и бородой, очевидно, он сопротивлялся, так как на его рыжих волосах запеклась кровь. Другой оказался толстым и жирным казначеем, которого никто не любил. Как и следовало ожидать, он пребывал в жалком состоянии. Моряков привязали к кольям по бокам от меня. Мы висели в компании жужжащих вокруг мух, пока наконец не зашло солнце. Тогда высасывать из нас кровь принялись свежие орды насекомых. Я не размышлял о том, что происходит с моими несчастными сотоварищами, но их страшные мучительные крики заставляли еще яростнее перетирать путы. Оглядываясь назад, я думаю, что меня оставили напоследок. Черные хотели применить на мне все свое дьявольское искусство, несомненно, из-за того, что днем я самолично поднимал ноги и с силой лягал в живот чересчур назойливого субъекта, желавшего узнать, в каком я состоянии. Когда умерли два моих спутника, я понял, почему нам не привязали ноги.
К тому времени наступила темнота с красным светом костров, плясавшим на грубых стенах хижин и частоколе. Насаженные на колья черепа словно смеялись. Негры плясали вокруг меня, размахивая оружием, подымая пыль и топая, делая выпады копьями и отскакивая от моих лягающихся ног. При жизни на море быстро учишься уживаться с любой нормальной усталостью. Мое утомление было глубже. Но, угрюмый и неподатливый, я твердо решил, как сказали бы мои англосаксонские предки, умирать с музыкой.
Несмотря на ужас положения, я не питал ненависти к неграм. Они всего лишь действовали в соответствии со своей природой. Они, несомненно, повидали много несчастных караванов невольников, влекомых к факториям, где их клеймили и гнали, как скот, на поджидавшие корабли. Или, возможно, я ошибался, и эти люди были членами местных племен, покупавших рабов у негров и арабов из глубин Африки и продававших торговцам на побережье. В любом случае, это было неважно. Единственное, что меня заботило, — это разорвать последнюю неподатливую прядь, связывавшую запястья. Если я не вырвусь на волю в ближайшее время, то никогда не сумею этого сделать. Свет костра сверкал на остриях копий и отражался красным в глазах дикарей. Они приближались, собираясь практиковать на мне свои дьявольские штучки. Я выдал последнее отчаянное усилие; мои мускулы вздулись, в голове зашумела кровь. Последняя прядь лопнула. Руки горели от возвращавшегося кровообращения, и долгий мучительный миг я ничего не мог поделать, чувствуя себя, словно окунул руки в чан с кипящей водой.
Затем я прыгнул вперед, выхватил копье у пораженного воина, сшиб ударом древка и его, и стоящего рядом, издал пронзительный крик, затем — глухой рыкающий рев, словно бросаясь на абордаж, и помчался между хижинами со всей скоростью, на какую был способен. Грубые ворота частокола не могли меня остановить. Мгновение спустя я сорвал веревку, связывающую их, распахнул створки и прыгнул в ночные джунгли.
Я не имел никакого представления о том, куда бегу. Но бегство побуждало меня не останавливаться. Воины в эту минуту должны были, преодолев шок, броситься за мной, несясь, как охотничьи псы, держа копья наготове для смертельного броска, что поразит меня в спину.
Гнавший меня инстинкт был настолько глубоко спрятан в подсознании, что я едва мог уразуметь, почему бегу. Совершенно очевидно, мне предстоит умереть. Но я буду бороться и искать всяческие средства продлить жизнь — это тоже очевидно, учитывая природу человека, которым я был.
Если умеешь бегать по нок-рее фор-брамселя в шторм и в кромешной темноте, то сможешь пробежать и через мостик в ад.
Я бежал. Они гнались, и все же гнались не так быстро или не с таким рвением, как могли бы, и мне пришло в голову, что они, возможно, боятся ночных джунглей больше моего. Но они не прекращали преследования, и плен был неизбежен. Где безопасное место в этих джунглях, кишащих неизвестными опасностями и сочащихся ядом? Добравшись до чистого пространства, где упавшее дерево увлекло за собой соседей, я влез на гниющий ствол, выгнав некоторых жильцов. Почувствовав на ступне щекотку, словно от принесенных ветром песчинок, я дернул ногой. Надо мной, сквозь окружающую растительность, засияли звезды.
Они пылали в небесах, и когда взгляд встретил знакомые созвездия, я принялся искать знакомый силуэт, единственный, что притягивал меня с гипнотической силой, которой я не мог ни понять, ни объяснить.
Там искрилось, слепя глаза, надменное созвездие Скорпиона, с Альфой Скорпиона, Антаресом. Все другие звезды словно померкли. Меня лихорадило, кружилась голова, я ослаб и знал, что верная смерть подкрадывается ко мне, бесшумно ступая по джунглям. Возникла мысль воспользоваться звездами для определения направления бегства. Может быть, я сумел бы найти путь к берегу. Бог его знает, на что я надеялся. Я со злобой уставился на созвездие Скорпиона.
— Ты убил моего отца! — Пот заливал мне глаза. Я сделался наполовину безумен. — И пытаешься поступить так же со мной!
Дальше я помню все очень смутно. Дыхание причиняло боль. Силуэт гигантского скорпиона становился все более отчетливым, разгораясь синим огнем. Я погрозил кулаком Антаресу.
— Ненавижу тебя, Скорпион! Если бы ты только был человеком...
Я падал.
Синий огонь блистал на всем вокруг, был в звездах, был у меня в глазах, у меня в голове, слепящий, ошеломляющий. Синева сменилась ярким ядовито-зеленым. Я падал, в то время как синие и зеленые огни пульсировали вокруг и переходили в красные. А потом огни Антареса дотянулись и поглотили меня...
...Воины нашли меня с первыми лучами солнца.
