Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Болотников Сергей Владимирович родился в 1980 году в г. Подольск. Образование высшее экономическое. Пишет около 10 лет, есть изданное.
отрывок из произведения:
...Станислав торопливо шел по влажной мостовой, стараясь держаться тени деревьев, а нечто бесформенное неотступно следовало в полуквартале сзади.
Стояла весенняя ночь, одна из последних холодных и сыроватых ночей мая. Как раз перед тем, как озверелая зелень разорвет сдавливающие ее почки и рванется в рост, наполнив воздух благоуханием свежих листьев. Перед тем, как окончательно потеплеет и люди, живущие в этом огромном кирпично-плитовом муравейнике, станут открывать окна и форточки, не столько стремясь выпустить накопившуюся в помещении духоту, сколько почувствовать этот сладкий и прогоняющий сон аромат молодой зелени. Это хорошее время, если только не идут затяжные дожди.
Скоро асфальт подсохнет, приобретет чистый серый цвет, еще не запыленный, и в прозрачном весеннем воздухе далеко будут разноситься звуки шагов припозднившихся прохожих. Шаги да постукивание колес электричек с далекого вокзала. Такая слышимость бывает лишь ранним летом или поздней весной.
А потом весна пройдет. И наступит угар жаркого лета, когда листья огрубеют, потеряют нежно-зеленую окраску, а пыль будет собираться в неприглядного вида комочки и проноситься через мостовую, скапливаясь у грязных тротуаров.
Впрочем, о таком лете в конце мая не вспоминают. Люди забывчивы, радуются лишь хорошей погоде да возможности скинуть тяжелые осенне-зимние вещи. И еще вдыхать странный, словно напоенный жизнью воздух.
Это будет. А сейчас начало мая, и неряшливая дымка заслоняет мерцание звезд. Пронизывающий не по-весеннему ветер лихо налетает из-за угла, пытается прорваться через теплую одежду, выстудить, охладить, сровнять с температурой асфальта вокруг. Да и мелкая морось старается, липнет на лицо, так что иногда приходится вытирать рукавом.
Хотя, возможно, это испарина. Станислав не чувствовал холода, ему было жарко, и все оттого, что он прибавлял и прибавлял шаг, наблюдая, как его тень причудливо искривляется под мертвым, синим светом ртутных фонарей.
Прохожих не было. Такая ночь, что гулять не хотелось. Промозглая сырость сразу добирается до нутра, гонит обратно в теплую квартиру. Ах, если бы был камин. Кому нужна такая ночь для прогулок? Легкий зимний реванш на пороге тепла.
Асфальт мокро поблескивал. Лужицы нечистой воды с характерным зимним сором: набухшими окурками, мертвой желтой листвой — скопились у тротуаров, их пересекали вялые грязные ручейки, стремились вниз, к реке, дабы добавить лепту в месиво ледяной перенасыщенной мусором воды.
Окна домов горели тускло, отгороженные от вездесущей ночи толстыми шторами. Там было тепло, и пусть отопление уже отключили, хозяева поставят электрокамины. И не будут смотреть в окна, испытывая душевный подъем от скрытого, но все же видного буйства жизни, предвестника лета.
Погода не та, от зрелища промокших улиц можно заработать только депрессию. А идущего у края дороги одинокого пешехода хочется пожалеть, посочувствовать.
Станислава было за что пожалеть теперь. Он и сам себя жалел, невнятно бормоча себе под нос:
— Почему со мной? Почему меня? — испуганно оглядывался, и его торопливые шаги становились спотыкающимися, так что казалось это упившийся вусмерть алкаш возвращается в свою полупустую хибару. Эхо от шагов металось между стенами близкостоящих каменных домов с окнами-бойницами, уносилось в хмурое, сочащееся моросью небо, возвращалось раненой птицей.
Кроме звука шагов Станислава было тихо. Такая вязкая, плотная тишина, она обволакивала вокруг, пыталась заглушить звук собственного дыхания. Враждебно смотрела из-под низких подворотен.
Впрочем, тишины для одинокого путника как раз не было. Для него существовали голоса...
...Станислав торопливо шел по влажной мостовой, стараясь держаться тени деревьев, а нечто бесформенное неотступно следовало в полуквартале сзади.
