Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Норвежский питатель и философ Юстейн Гордер (р. 1952) — автор мирового бестселлера, истории философии в форме романа «Мир Софии», переведённого на 46 языков и принёсшего автору целый ряд литературных премий. Юстейна Гордера так же знают в мире как замечательного детского писателя. Большинство его книг написано для детей и подростков.
отрывок из произведения:
...Никак не могу вспомнить, как именно началась вся эта история, помню только, что светила луна, и я шел по снежному насту. То, что маленький мальчик, один, разгуливал ночью в лесу при свете луны, похожей на огромный воздушный шар, конечно же, было удивительным.
Но в ту ночь произошло много еще более удивительного.
Когда я проходил мимо заболоченного пруда, с берега которого, улегшись на живот, мы с папой любили наблюдать за головастиками, я вдруг заметил гномика. Это было бы, наверное, не столь невероятным, если бы он тихонько вышел из-за деревьев или откуда-то еще, но он появился совсем по-другому.
Я уселся прямо на снегу и задумался о чем-то. Вдруг, откуда ни возьмись, прямо передо мной появился гномик, он вырос как будто из-под земли, или проступил из воздуха, одним словом, проник сюда каким-то совершенно неведомым путем. Кроме обычной, красной, в виде колпачка, шапочки, которую носят все гномы, на нем был зеленый костюм. Хотя ростом он был ниже меня, сразу было видно, что это совсем взрослый гном.
— Ну, вот, — сказал он, когда стал таким же отчетливым, как и деревья вокруг. Произнося это, он одновременно вытаскивал руку откуда-то из другого пространства, находящегося за воздухом, окутывающим все вокруг нас.
— Ну, так вот, — произнес он решительно.
Так начинают разговор те, кому в общем-то и сказать особенно нечего, и они надеются только на отклик собеседника.
— Что значит вот, — спросил я осторожно.
Он взглянул на меня и зажмурился, как будто бы лунный свет слепил ему глаза.
— Ты тоже не спишь, а гуляешь, — произнес он.
В этих словах тоже особого смысла не было, ведь и так все было ясно: мы оба стояли на берегу замерзшего тритоньего пруда.
Чтобы подразнить его, мне так и хотелось сказать: «Нет, я не гуляю». Вместо этого я произнес: «Да, мы оба гуляем».
Мне такой ответ показался весьма подходящим, а ему не понравился.
— Да, мы оба гуляем, но только один из нас расхаживает при лунном свете в ночной одежде.
Я посмотрел на свою голубенькую кофточку, всю в таких картинках автомобильчиков и мотоцикликов. Оказывается, я был в одной пижамке, и мне захотелось спрятаться. Но куда там, когда гномик застал меня на месте преступления.
— У природы нет плохой погоды, — сказал я, изо всех сил стараясь говорить как взрослый. — Тебе кажется странным, что я сейчас в пижамке, а по-моему, быть гномом еще более невероятно.
Но ему, видимо, было важно во что бы то ни стало одержать надо мной верх, и он показал на меня своим пальчиком.
— Все-таки, самое странное из всего возможного — это ходить босым по снегу. Ты, наверное, совсем бедный, раз у тебя нет даже пары башмаков.
Тут я взглянул на свои ноги и смутился еще больше, чем в первый раз, когда обнаружил, что одет в ночную одежду. Я вдруг почувствовал, что и в самом деле стою босиком и пальцы на ногах совсем окоченели. И подумал, как хорошо было бы прикрыть их теплым одеялом, но сама мысль была такая безумная, что я даже не решился высказать ее вслух. Кому придет в голову разгуливать по лесу, по снежному насту, сгибаясь под тяжестью одеяла, при свете полной луны.
— Мои папа и мама очень богаты, — сказал я. — У нас есть свой большой дом с верандой и шезлонгами. Если родители только захотят, то хоть тысячу пар башмаков купят, но они просто считают, что ходить босиком полезно, и еще они несколько раз называли меня маленьким принцем.
Последнее его как-то особенно заинтересовало.
— А позвольте узнать имя маленького принца, — спросил он, отвесив глубокий поклон.
— Меня зовут Кристоффер Поффер, — произнес я торжественно. Не мог же я сказать, что меня зовут Кристоффер Хансен, ведь тогда бы он ни за что не поверил, что я настоящий принц.
— Очень интересно, — заметил он. — Мне достоверно известно из одной старинной книги, что именно такие принцы очень любят блинчики с земляничным вареньем, а я как раз напек их целую гору. В моем саду полным-полно земляники.
Я ему не поверил. Знаю я этих взрослых, когда хотят поважничать перед детьми, начинают хвастаться тем, что умеют печь блинчики и всякое такое. Я опустил глаза и стал пристально рассматривать снег у себя под ногами, размышляя о том, что и земляника сейчас не растет. Но возражать не осмелился, ведь мне было прекрасно известно, что гномы гораздо умнее детей...
...Никак не могу вспомнить, как именно началась вся эта история, помню только, что светила луна, и я шел по снежному насту. То, что маленький мальчик, один, разгуливал ночью в лесу при свете луны, похожей на огромный воздушный шар, конечно же, было удивительным.
