Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Чуть-чуть старомодные, но, Боже мой, какие же увлекательные романы замечательного писателя, одного из основоположников современной фантастики.
Колдовство и затерянные расы, маниакальные убийцы и наездники на динозаврах, волшебное оружие и таинственные сокровища, и, конечно же, любовь — такая, какой нынче, пожалуй, и не бывает!
Доктор Трокмартин собирался провести год среди руин не только на Понапе, но и на Леле — втором центре колоссальной загадки человечества, чьи корни скрываются в неизмеримой древности, в расцвете чуждой человеческой цивилизации, процветавшей задолго до того, как были посеяны семена Египта; об искусстве этой цивилизации мы знаем очень мало, а о науке и тайных знаниях — вообще ничего не знаем.
отрывок из произведения:
...Трокмартин упал в кресло. Дрожащей рукой зажег сигарету. Пламя спички осветило его лицо, и я со странным предчувствием увидел, что незнакомое выражение углубилось, стало напряженным, как будто выжженным слабым раствором кислоты.
— Сегодня ведь полнолуние? — с деланной непоследовательностью спросил он.
— Первая ночь полнолуния, — ответил я.
Он снова замолчал. Я тоже сидел молча, ожидая, когда он решится заговорить. Он повернулся ко мне, как будто принял неожиданное решение.
— Гудвин, — сказал он, — мне нужна помощь. Если когда-нибудь человек действительно нуждался в помощи, так это я сейчас. Гудвин... можете вы представить себя в другом мире, чужом, незнакомом, в мире ужаса, в котором величайшая радость и величайший ужас существуют одновременно, и вы там один, чужак! Как такой человек нуждается в помощи, так и я...
Он неожиданно замолк и напряженно поднялся, сигарета выпала у него из пальцев. Я увидел, что луна опять прорвалась сквозь тучи, на этот раз гораздо ближе. Не дальше мили от нас она отбросила свою дорожку на воду. И оттуда до самого горизонта протянулась лунная тропа — гигантская сверкающая змея от края мира к нашему кораблю.
Трокмартин смотрел на нее, будто окаменев. Он напрягся, как пойнтер при приближении к спрятавшемуся выводку. От него исходила волна ужаса — но ужаса, смешанного с незнакомой адской радостью. Волна прошла и оставила меня потрясенного, дрожащего, всего в поту.
Трокмартин наклонился, вся жизнь сосредоточилась в его взгляде. Лунная дорожка приближалась, теперь она находилась в полумиле. Корабль убегал от нее, мне показалось, как преследуемый. А вслед за ним быстро и прямо, рассекая волны, стремился лунный поток. И затем...
— Боже! — вздохнул Трокмартин, и слова его были молитвой и заклинанием.
И затем... я впервые... увидел... _е_г_о_!
Лунная дорожка, как я говорил, тянулась до самого горизонта, со всех сторон окруженная тьмой. Как будто облака наверху раздвинулись, чтобы дать ей место, отдернулись, как занавес или воды Красного моря, чтобы пропустить народ Израиля. По обе стороны дорожки складки этого занавеса отбрасывали тьму. И посередине дорожки между непрозрачными стенами сверкали, дрожали и танцевали горящие, бегущие волны лунного света.
Далеко, бесконечно далеко на дорожке я скорее почувствовал, чем увидел приближение чего-то. Оно виднелось как более яркое свечение внутри света. Вперед и вперед стремилось оно к нам — светящийся туманный сгусток, напоминающий крылатое существо в полете. Я вспомнил даякскую легенду о крылатом вестнике Будды — птице Акле, чьи перья из лунных лучей, чье сердце — живой опал, чьи крылья испускают кристально ясную музыку белых звезд, но эта музыка сжигает и разбивает души неверующих. Непонятное приближалось, и до меня донесся сладкий, тревожный звук — как пиццикато стеклянных скрипок, как преобразованное в звук чистейшее, прозрачнейшее стекло. И снова я вспомнил миф о птице Акле.
Теперь оно было близко к концу светлой полоски, рядом с барьером тьмы, все еще разделяющим корабль и сверкающее начало лунной дорожки. Оно ударилось об этот барьер, как птица о прутья клетки, и я понял, что это не туман, рожденный морем и воздухом. Оно завертелось сверкающими полосами, водоворотами кружевного света, спиралями живого пара. Внутри него со странным, незнакомым сверканием двигалось что-то перламутровое. Светящиеся, сверкающие частички скользили сквозь него, как будто оно притягивало их из лучей, окружавших это нечто.
Все ближе и ближе подходило оно, рождаясь в сверкающих волнах, и все тоньше и тоньше становилась защищавшая нас полоска тьмы. Хрустальные звуки слышались все отчетливее — ритмичные, похожие на музыку с другой планеты.
Теперь я видел внутри сверкающего тумана сердцевину, ядро более интенсивного света, жилистого, опалового, лучезарного, напряженно живого. А над ним, в путанице дрожащих и пульсирующих полос и спиралей — семь огоньков...
...Трокмартин упал в кресло. Дрожащей рукой зажег сигарету. Пламя спички осветило его лицо, и я со странным предчувствием увидел, что незнакомое выражение углубилось, стало напряженным, как будто выжженным слабым раствором кислоты.
