Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Цикл о мигрирующих по Вселенной земных городах, ставших «звездными ковчегами».
«Бегство Городов» теперь охватывает период примерно в 2000 лет. Эта книга, являющаяся третьей из четырех, изображает мои города-Бродяги в расцвете их собственной роли в этой истории. А как они пришли к этому, является предметом двух предшествующих томов — ОНИ ДОСТИГНУТ ЗВЕЗД и ЖИЗНЬ РАДИ ЗВЕЗД. Последний том ГРОМ ЦИМБАЛ (ТРИУМФ ВРЕМЕНИ), изображает как именно они воспользовались своей неограниченной свободой.
отрывок из произведения:
...Даже с расстояния более чем в полмиллиона миль Амальфи уже стало ясно, что планета Он перенесла значительные трансформации с тех пор как он в последний раз ее видел в 3850 году. Бродяги впервые встретились с этой планетой за шесть лет до этого, и она оказалась единственным плодородным детищем дикой звезды, одиноко скитавшейся в безграничной, лишенной созвездий, пустыне. Ее обнаружили не в одной из обычных, лишенных звезд зон между спиральными рукавами галактики, а во временной условной зоне, называемой Разрывом, механика зарождения которой скрыта в миллиардолетней истории Вселенной.
Уже с первого взгляда стало понятно, что история на планете Он была более сложна, чем могло показаться. Тогда планета представляла собой изумрудно-зеленый мир, от полюса до полюса покрытый густыми джунглями.
Джунглями, которые полностью вытеснили то, что без сомнения не так уж давно представляло собой высокоразвитую цивилизацию. Факты, с которыми Бродяги столкнулись после посадки, оказались исключительно сложными.
Представлялось весьма вероятным, что не было в Галактике другой такой планеты, с которой произошло бы такое же множество фатальных и невероятных случайностей. Ониане упорно сражались с ними, но ко времени появления Бродяг, они уже понимали, что спасти их может только чудо.
И для ониан таким чудом стали Бродяги, показавшие свое превосходство над внушительными силами местных бандитов, и уничтожившие планетные джунгли. А сделать это можно было единственно возможным способом: резким и постоянным изменением климата планеты Он. Конечно, было ошибкой сотворить геологическую революцию только тем, что отправить всю планету в неуправляемый полет за пределы Галактики. Но тогда Амальфи так не считал.
У него сформировалось высокое мнение о проницательности и дремлющих технологических способностях покрытых церемониальными узорами и перьями ониан. И он не сомневался, что те обретут необходимые знания для сохранения своей планеты как обители жизни задолго до достижения опасного порога. Кроме всего прочего, ониане некогда уже были великой цивилизацией и, даже после длительной битвы с джунглями, к тому моменту, когда Бродяги впервые столкнулись с ними, у них все еще имелись такие достижения цивилизации, как радио, ракеты, управляемые реактивные снаряды и сверхзвуковые самолеты. За тот короткий контакт, в течение которого Бродяги с ними общались, ониане почти мгновенно освоили технологии, принадлежавшие Средним Векам и Ранней технологической Эре — расщепление атома и хемотерапию. Кроме того, в их распоряжении остались и спиндиззи.
Часть их оставил город, другие были построены самими онианами. И все были в работоспособном состоянии. И если их мог изучить любознательный, понимающий разум, он неизбежно должен был предоставить онианам доступ ко многим могущественным технологиям и наукам. Вряд ли у них могли возникнуть сложности в освоении нового после исчезновения джунглей. Специальные машины должны были поддерживать атмосферу планеты и ее внутреннее тепло даже в самых холодных глубинах межгалактического пространства. Ведь именно бездонная тьма, которую ониане вполне могли перенести в таких условиях, должна была уничтожить джунгли.
Но Амальфи никак не ожидал увидеть возвращение планеты Он на полных парусах, то есть с управляемыми спиндиззи, спустя всего полторы сотни лет; все еще голубовато-зеленую, в земледельческих лоскутках, облаках, ослепительно сияющая в лучах соседней звезды-цефеиды. Это летящее тело было планетой Он, что установили еще на Новой Земле, как только Хэзлтону удалось идентифицировать предварительный ультрафонный маяк скитальца, как и предсказывал Амальфи. Спустя менее пяти минут после отключения спиндиззи своего космолета — на расстоянии прямой связи с планетой — Амальфи сам уже разговаривал с Мирамоном (лидер ониан остался тот же); с ним Бродяги имели дело сто пятьдесят лет назад. И оба удивились, что еще живы.
— Сам я не то чтобы удивлен, — сказал Мирамон, расположившись за огромным столом совета из черного отполированного с маслянистым отблеском дерева. — Я вот тоже жив, и пережил по крайней мере на век всех патриархов в нашей летописи. А это лишь малая частица отпущенного нам, не без вашей помощи, срока жизни. Не знаю, хватит ли его, чтобы понять вас. Старые образы мышления умирают с трудом. Мы смогли изолировать и очистить лишь несколько разновидностей антинекротика, производимого нашими джунглями, руководствуясь вашей информацией и предположениями. Но это случилось еще до того, как джунгли погибли и растения, снабжавшие нас этими лекарствами не смогли выжить в новых условиях. У нас не оставалось иного выбора, кроме как поиск пути к синтезу необходимых нам веществ. Нам пришлось работать очень быстро. По счастью, наши поиски увенчались успехом уже на третьем поколении. Существовавшие запасы смогли дать возможность выжить лишь нескольким из нас и, таким образом, пересечь границу того, что мы по-прежнему считаем нашей нормальной продолжительностью жизни. А раз так, для большинства нашего населения вы, мэр Амальфи, теперь всего лишь легенда. Бессмертный человек безграничного ума откуда-то со звезд. И даже я не смог избавиться от того, чтобы не думать о вас примерно так же.
Несмотря на то, что у него по-прежнему в волосах красовалось огромное черное ребристое перо варвара-вождя, Мирамон имел слабое отношение к тому гибкому, стройному, подозрительному практичному полудикарю, который однажды уселся в присутствии Амальфи прямо на пол, потому что кресла являлись не слишком удобными прерогативами богов. Его кожа по-прежнему была эластичной и загорелой, а глаза — светлы и быстры. Несмотря на его совершенно седую гриву волос, он вошел в тот отрезок своей жизни, который нельзя считать ни старостью, ни молодостью. Период, характерный для человека, который переходит на антинекротик где-то сразу после, так сказать, «естественной» средней продолжительности жизни. Его советники включая Ретму из Фабр-Суита — города-бандита в те времена, когда Амальфи был на Оне последний раз, полностью уничтоженного в последнюю войну перед самым отлетом планеты. Но теперь этот город, возрожденный в церемониальном розовом мраморе, стал вторым по величине городом планеты, и больше не отличался от столицы. Среди советников Мирамона имелись один-два человека, которые, очевидно, не имели доступа к лекарствам от смерти. Они достигли своих «естественных» семидесяти лет, таким образом привнеся в совет, возможно несколько поддельное, присутствие мудрости, подтверждаемое множеством морщин, очевидной физической дряхлостью и сексуальной нейтральностью. Что слегка отвращало и вызывало зависть одновременно соматотип, который человечество, как целое, давно уже утратило. Как патент на физиологическую печать с трудом добытого знания, который здесь, среди простых бессмертных вызывал странное чувство превосходства истинных стариков даже над Амальфи.
— Если вам удалось синтезировать даже один из антинекротиков, вы уже доказали, что являетесь лучшими химиками, чем кто-либо в истории человечества, — произнес Амальфи. — Антинекротик до сих пор считается наиболее сложной молекулой, когда-либо обнаруженной в природе. До сего дня мы не слышали ни о ком, кто умудрился бы синтезировать хотя бы один тип этого вещества.
— Один тип — это все что мы и смогли синтезировать, — признал Мирамон. — И у синтетического варианта оказались незначительные, но нежелательные побочные эффекты, от которых мы так и не смогли избавиться.
Несколько других оказались естественными сапогенинами; их мы смогли выращивать в нашем искусственном климате и модифицировать в антинекротик с помощью двух-трех последовательных ферментативных процессов. Наконец, мы обнаружили еще четыре новых разновидности широкого спектра действия, которые мы вырабатываем только с помощью ферментативных процессов, используя микроорганизмы, специально выращиваемые в питательных растворах внутри цистерн, благодаря относительно простым и дешевым исходным материалам.
— У нас имеется одно такое средство. В действительности это первое из обнаруженных веществ такого рода — аскомицин, — сказал Амальфи. — Но я все же буду придерживаться своего первоначального суждения. Как химики ваши люди, совершенно очевидно, могли бы многим дать фору.
— Что ж, тогда нам весьма повезло, что мы вернулись к вам не в поисках химиков, — произнес Ретма несколько угрюмо.
— Что приводит меня к главному вопросу, — тут же произнес Амальфи. А почему вы повернули назад? Я не могу вообразить себе, что вы искали лично меня. Вы просто не могли знать, что я нахожусь где-то среди тысяч парсек в этом районе Вселенной. В последний раз мы расстались совсем в другом месте, на другой стороне Галактики. Совершенно ясно, что вы совершили сложнейший в навигационном плане полет по огромной дуге, едва удостоверившись, что обладаете полным контролем над вашими установками спиндиззи. И начали вы его задолго до достижения хотя бы половины пути до галактики Андромеды. Вот я и хочу узнать, почему вы повернули назад?
— Тут уж вы и правы, и ошибаетесь одновременно, — произнес Мирамон с едва заметной ноткой гордости; но лицо его осталось беспристрастным.
— Мы установили достаточно полный контроль над антигравитационными машинами только спустя тридцать лет после того как мы расстались, мэр Амальфи. Когда же до нас дошло все значение найденного, мы весьма приободрились. Теперь у нас была планета, в самом прямом смысле этого слова, настоящий скиталец, которого можно было направить туда, куда мы пожелаем. Мы могли остановиться сперва в одной солнечной системе, затем переместиться в другую и еще, и еще, только пожелай. К тому времени мы уже стали почти полностью самостоятельными, и нам не нужно было просто путешествовать, быть чернорабочими космоса, какими были прежде вы, ваш город и ваши враги. А поскольку мы находились на пути ко второй крупнейшей галактике, и похоже, не существовало никакого ограничения в скорости, которую мы могли бы набрать при такой огромной массе нашей планеты, мы решили лететь вперед и исследовать все, что нам ни попадется по пути.
— К галактике Андромеды?
— Да, к ней. И даже дальше, за ее пределы. Конечно же, мы мало увидели в этой галактике, столь же огромной, как и наша родная. Мы считаем, что она не населена настолько распространившейся, путешествующей меж звездами расой, вроде нашей с вашей. Но при коротком осмотре звезд, который мы смогли себе позволить, мы вполне могли просто пропустить населенную или колонизированную систему. Так или иначе, к настоящему времени мы сделали одно открытие, которое с той поры стало основой нашей жизни и дальнейших целей. Мы покинули галактику Андромеды и направились к ее спутнику, который когда-то вы идентифицировали для нас как М-33 на старинных звездных картах Великого Века. Оттуда мы перепрыгнули более чем через полтора миллиона световых лет к Малому Магелланову Облаку. И именно при нашем перелете от Малого к Большому Магелланову Облаку вы и заметили нас. Будьте уверены, это была чистая случайность. Мы намеревались направиться прямо в нашу родную Галактику и прямехонько к Земле. Там, в соответствии с нашим предыдущим опытом и вашей помощью, давшей основание так считать, мы сможем найти резервуар необходимого знания, которое поможет нам разобраться с тем, что мы обнаружили. У нас не возникло сомнений, что наших собственных познаний явно не хватит.
— Но эту случайность можно теперь считать огромным счастливым предзнаменованием. Мы снова оказались обнаружены вами, мэр Амальфи.
Наверняка боги позаботились о такой случайности, в ином случае просто невозможной. Ибо если и есть такой человек вне Земли, способный нам помочь, то таким человеком можете быть только вы.
— Вы раньше, насколько мне помниться, не были таким уж почитателем божеств, — произнес Амальфи, слегка улыбнувшись.
— Мнения меняются с возрастом. Иначе на что еще пригоден возраст?
— То же происходит и с историей, — заметил Амальфи. — И смогу я вам помочь или нет, все же это действительно счастливое стечение обстоятельств. Вы здесь. Остановка перед возвращением в родную Галактику.
Земля больше уже не является там доминирующим фактором. У нас были большие сложности с пониманием того, что на самом деле там происходит. Все сообщения, получаемые оттуда, обваливаются на нас просто огромным полуискаженным потоком. Но в одном я уже точно уверен. Там в процессе становления сейчас находится новая огромная империя. Сейчас она на пути к своему могуществу, каковым когда-то обладала Земля, а до Земли — Вега. Она зовется Паутиной Геркулеса, и то, что осталось от межзвездной империи Земли, похоже не пытается слишком уж противостоять этому новообразованию.
Если вы хотите моего совета, я бы предложил вам держаться подальше от нашей Галактики. Вас там просто проглотят целиком и не подавятся...
...Даже с расстояния более чем в полмиллиона миль Амальфи уже стало ясно, что планета Он перенесла значительные трансформации с тех пор как он в последний раз ее видел в 3850 году. Бродяги впервые встретились с этой планетой за шесть лет до этого, и она оказалась единственным плодородным детищем дикой звезды, одиноко скитавшейся в безграничной, лишенной созвездий, пустыне. Ее обнаружили не в одной из обычных, лишенных звезд зон между спиральными рукавами галактики, а во временной условной зоне, называемой Разрывом, механика зарождения которой скрыта в миллиардолетней истории Вселенной.
