Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сергей Михайлович Соловьeв родился 17 (5) мая 1820 года в Москве в семье протоиерея и учителя Слова божьего Московского коммерческого училища. Учился в духовном училище, в 1838 году с серебряной медалью окончил 1-ю Московскую гимназию и поступил на историко-филологическое отделение философского факультета Московского университета. Учился у М.П.Погодина, испытал сильное влияние Т.Н.Грановского. По окончании университета в 1842 году, по рекомендации попечителя университета графа С.Г.Строганова, уехал за границу в качестве домашнего учителя детей его брата, графа А.Г.Строганова. В1842-44 годах слушал лекции в Берлине, Париже и Гейдельберге. По возвращении в Москву, с 1845 преподавал в университете. Защитив диссертации — магистерскую («Об отношениях Новгорода к великим князьям») и докторскую («История отношений между русскими князьями Рюрикова дома»), получил в 1847 году должность профессора.
В 1851 году началось издание его фундаментального труда «История России с древнейших времен», в дальнейшем принесшего историку всероссийскую и европейскую известность.
В 1864 году С.М.Соловьев стал членом-корреспондентом Петербургской Академии наук, а в 1872 году — академиком по Отделению русского языка и словесности (русская история). С 1855 по 1869 годы он занимал пост декана историко-филологического факультета, а затем избирается ректором Московского университета и получает чин тайного советника. За время своего ректорства Соловьеву удалось провести в жизнь ряд крупных научно-организационных и культурных проектов в Московском университете. В 1877 году подал в отставку в знак протеста против посягательства правительства на университетскую автономию. В последние годы жизни читал лекции как «сторонний» профессор, был директором Оружейной палаты.
отрывок из произведения:
...Было великое и страшное время в начале XVII века: здоровые силы народа должны были находиться в крайнем напряжении для того, чтоб одолеть многочисленные и тяжкие болезни, поразившие общественное тело; лучшие люди должны были обнаружить всю свою деятельность, и деятельность эта требовалась на разных путях, ибо везде общество сильно нуждалось в свете и в правде.
Общество уже начало подозрительно смотреть на тех людей, от которых прежде исходила проповедь о свете и правде, проповедь словом и делом, ибо часто эти люди омрачали себя делами неправедными, которые даже не скрывались в тьме, но являлись без покрова на белый свет. Лучшим представителям этих людей нужно было много труда, много жертв и страданий, чтобы возвратить к себе доверие общества.
Однажды в Москве, на рынок, где продавались книги, пришел молодой монах, высокий, стройный, красивый. Глаза всех обратились на него, и один из присутствовавших, вспомнив поведение некоторых монахов, обратился к нему с неприличными словами. Монах, вместо того чтоб осердиться, глубоко вздохнул, облился слезами и сказал ему: «Да, брат! я в самом деле такой грешник, как ты подумал обо мне. Бог тебе открыл обо мне правду. Если б я был настоящий монах, то не бродил бы по этому рынку, не скитался бы между мирскими людьми, а сидел бы в своей келий; прости меня грешного, бога ради, в моем безумии». Все присутствовавшие, тронутые этими речами, обратились с криком на человека, который осмелился оскорбить достойного инока, называли его дерзким, невеждою. «Нет, братья! говорил им монах, дерзкий и невежда-то я, а не он; все слова его обо мне справедливы; он послан от бога на мое утверждение, чтобы мне вперед не скитаться по рынку, а сидеть в келии». С этими словами монах ушел; обидчик бросился за ним просить прощения. Этот монах был из Старицкого богородичного монастыря, именем Дионисии.
Скоро опять увидали Дионисия на площадях московских, в сане архимандрита своего монастыря, и тут уже он не говорил, что неприлично было ему, как монаху, показываться среди народа, тут он был на своем месте. Увещевая духовенство, патриарх Гермоген1 ставил ему в пример Дионисия: «Смотрите, говорил он, на старицкого архимандрита: никогда он от соборной церкви не отлучается, на царских и всемирных соборах всегда тут». Что же это были за всемирные соборы, на которых присутствовал Дионисий? Было тогда время мятежное; Московское государство волновалось именем царевича Димитрия; от Москвы за 12 верст, в Тушине, стояли поляки и литовцы с русскими ворами, промышляя над сто: лицею. Не только в простых людях, но и в князьях и боярах была шатость большая, разделялись надвое: брат в Москве с царем Василием2 в осаде, а другой в Тушине с вором3, отец на Москве, а сын в Тушине, и сходились на битвы сын против отца и брат против брата; а в Москве, народ, собравшись, приходил к царю Василию с шумом, требуя, чтоб отказался от престола. Патриарх защищал царя, Дионисий был подле патриарха и увещевал народ, несмотря на всевозможные оскорбления, которым подвергались увещатели от буйной толпы.
В самое смутное время Дионисий был назначен архимандритом в знаменитый Трцицкий Сергиев монастырь. Москва была разорена, казаки неслыханно свирепствовали во всех областях; толпы беглецов с разных сторон устремились к Троицкому монастырю, и страшно было смотреть на них: одни были изломаны, обожжены, у других ремни из хребтов вырезаны, волосы с голов содраны, руки и ноги обсечены; многие приходили в монастырь для того только, чтоб исповедоваться, приобщиться и умереть; многие не успевали достигнуть и монастыря, умирали на дороге; монастырь, слободы, окрестные деревни и дороги наполнены были мертвыми и умирающими. Дионисий призвал келаря, казначея, всю братию, слуг и крестьян монастырских, и начал им говорить, что во время такой беды надобно изо всех сил помогать людям, которые ищут приюта у святого Сергия. Ему отвечали единогласно: «Кто, государь архимандрит! в такой беде с разумом сберется? Никому невозможно стало промышлять кроме единого бога». Дионисий заплакал и начал опять говорить им: «Ведь это искушение нам от господа бога; от большой осады нас господь бог избавил; а теперь за леность нашу и за скупость может нас и без осады смирить и оскорбить».Что же нам делать? спросили келарь, братия и слуги. Дионисий отвечал: «Дом святой Троицы не запустеет, если станем молиться богу, чтобы дал нам разум; только положим на том, чтобы всякий промышлял, чем может». Слуги и крестьяне посоветовались между собою, и сказали архимандриту с братиею: «Если, вы, государи, будете из монастырской казны давать бедным, на корм, одежду, лечение, и работникам, кто возьмет стряпать, служить, лечить, собирать и погребать: то мы за головы свои и животы не стоим».
И вот пошел промысел всем бедным, живым и умирающим, в монастыре и кругом монастыря. Прежде всего начали строить домы, больницы для раненых, избы на странноприимство всякого чину людям, прибегавшим из Москвы и других городов, особые избы мужчинам, особые женщинам, в Служней слободе и в селе Клементьеве; люди ездили по лесам и дорогам, подбирал ли раненых и мертвых; женщины, которым монастырь, дал приют и содержание, беспрестанно шили и мыли; рубашки живым, саваны мертвым. А внутри монастыря, в келии архимандричьей, сидели писцы борзные, из которых особенно отличался Алексей Тихонов, собирали они учительные слова из божественных писаний, составляли увещательные послания и рассылали по городам и полкам, призывая к очищению землю...
...Было великое и страшное время в начале XVII века: здоровые силы народа должны были находиться в крайнем напряжении для того, чтоб одолеть многочисленные и тяжкие болезни, поразившие общественное тело; лучшие люди должны были обнаружить всю свою деятельность, и деятельность эта требовалась на разных путях, ибо везде общество сильно нуждалось в свете и в правде.
