Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рэй Брэдбери. «Величайший из великих». Классик даже не мировой фантастики, но — мировой ЛИТЕРАТУРЫ. Писатель, о котором скажут просто названия его произведений — «451° по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков», «Надвигается беда» — и, конечно, знаменитейшее из творений Брэдбери — «Марсианские хроники».
Перед вами — лучшая фантастика Великого мастера!
отрывок из произведения:
...К восьми часам она уже разложила длинные тонкие сигареты, расставила хрустальные бокалы для вина и изящное серебряное ведерко с кубиками колотого льда, среди которых, покрываясь бисеринками изморози, медленно охлаждалась зеленая бутылка. Она встала, окидывая взглядом комнату, в которой все было олицетворением опрятности и аккуратности, с удобно расставленными чистыми пепельницами. Она взбила подушку на тахте и отступила назад, еще раз окидывая все оценивающим взглядом. Потом заторопилась в ванную комнату и вернулась оттуда с бутылочкой стрихнина, которую положила под журнал на краю стола. Молоток и ледоруб были припрятаны еще раньше.
Она была готова.
Будто ожидая этого, зазвонил телефон. Когда она ответила, с другого конца провода донесся голос:
Я Иду.
Он стоял сейчас на безучастно проплывающем по железной глотке здания эскалаторе, теребя пальцами аккуратно подстриженные усы, в хорошо подогнанном белом летнем костюме с черным галстуком. Его можно было бы назвать приятным блондином с немного поседевшими волосами. Этакий привлекательный мужчина пятидесяти лет, делающий визит даме тридцати лет, еще не потерявший свежесть, компанейский, не прочь пригубить вина и не чуждый всего остального.
— Лгунишка, — прошептала она почти одновременно с его стуком в дверь.
— Добрый вечер, Марта, — поприветствовал он.
— Так и будешь стоять на пороге? — она мягко поцеловала его.
— Разве так целуются? — Его глаза потемнели. — Вот как надо. — И он надолго припал своими губами и ее.
Закрыв глаза, она подумала: неужели все изменилось с прошлой недели, прошлого месяца, прошлого года? Но что ее заставляет подозревать? Какая-то мелочь. Это даже невозможно было выразить, настолько все тонко. Он изменился неуловимо и окончательно. Настолько заметным сейчас стало его превращение, что уже в течение двух месяцев по ночам невеселые мысли напрочь отгоняли сон. Ночным бдениям в четырех стенах она стала предпочитать полеты на геликоптере к океану и обратно, чтобы забыться, развлекаясь проецируемыми прямо на облака фильмами, которые уносили ее назад, в 1975 год, воскрешая в ней воспоминания, плавно сменяющие друг друга в морском тумане, с голосами, похожими на голоса богов при звуках прибоя.
— Неважный ответ, — произнес он после поцелуя, чуть отошел и окинул ее критическим взглядом. — Что-нибудь не так, Марта?
— Нет, ничего, — ответила она и подумала про себя, что все не так. — Ты не такой. Где ты был сегодня вечером, Леонард? С кем ты танцевал вдали отсюда или пил в комнате на другом конце города? С кем ты был изысканно обходителен? Раз большую часть времени ты провел не в этой комнате, то я собираюсь бросить тебе в лицо доказательства всех твоих посторонних связей.
— Что это? — спросил он, оглядываясь вокруг. — Молоток? Ты что, собиралась повесить картину, Марта?
— Нет, я собиралась ударить тебя им, — сказала она со смехом.
— Да, конечно, — подхватил он, улыбаясь. — Тогда, может, вот это изменит твое намерение?
Он открыл обитый бархатом футляр, в котором переливалось жемчужное ожерелье.
— О, Леонард! — Она надела его дрожащими пальцами и, возбужденная неожиданным подарком, повернулась к нему. — Ты так добр ко мне.
— Пустяки, дорогая.
В эти минуты почти забылись все подозрения. Он ведь был с ней, разве не так? У него нисколько не прошел интерес к ней, не так ли? Конечно, нет. Он был таким же добрым, великодушным и обходительным с ней. Никогда она не видела его приходящим без какого-либо подарка на запястье или на палец. Тогда почему ей неуютно в его присутствии?..
...К восьми часам она уже разложила длинные тонкие сигареты, расставила хрустальные бокалы для вина и изящное серебряное ведерко с кубиками колотого льда, среди которых, покрываясь бисеринками изморози, медленно охлаждалась зеленая бутылка. Она встала, окидывая взглядом комнату, в которой все было олицетворением опрятности и аккуратности, с удобно расставленными чистыми пепельницами. Она взбила подушку на тахте и отступила назад, еще раз окидывая все оценивающим взглядом. Потом заторопилась в ванную комнату и вернулась оттуда с бутылочкой стрихнина, которую положила под журнал на краю стола. Молоток и ледоруб были припрятаны еще раньше.
