Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В рассказах Грешнова и полеты на далекие планеты, где непросто установить контакт людям; и невиданные механизмы, позволяющие человеку будущего исследовать глубины Земли; и совершеннейшая техника, которая в капиталистическом мире губит души и судьбы людей; и встреча с ожившим мамонтом. Обо всех этих фантастических событиях автор рассказывает увлекательно и живо.
отрывок из произведения:
...Электронный педагог был корректен с ребятами и мягок, как родной дядюшка. Восьмилетним малышам он говорил «вы» и смотрел сквозь пальцы на шумок в экзаменационной комнате. Его интересовал только экзаменующийся, и из всех голосов он узнавал лишь его голос и оценивал полноту ответа, сверяя знания ученика со сведениями, заложенными в блоках памяти. Не то, чтобы он любил детей, и не то, чтобы дети его любили, но он был объективен и вежлив. Этого было достаточно: устанавливался контакт, и электронный педагог внимательно выслушивал учеников:
Шел экзамен по космографии.
— Шахруддинов Элам! — вызвал экзаменатор.
— Я! — отозвался черноглазый мальчик.
— У вас четвертый билет:
— Открытие Милены и первый контакт с инопланетной цивилизацией, — прочитал экзаменующийся.
— Вы готовы к ответу?
— Готов.
— Будьте добры: — блестящий никелем и пластиком ящик был воплощением вежливости.
Элам садится в кресло, на секунду закрывает глаза, припоминая, я чего начать, и говорит, обращаясь к подмигивающим индикаторам:
— Открытие Милены. Рассказ очевидца.
— Не так громко, Элам, я вас прекрасно слышу, — предупреждает электронный экзаменатор.
— Хорошо, — соглашается черноглазый мальчик:
В атмосфере планеты кислорода было двадцать четыре процента, но капитан «Радуги» Сергей Петрович Попов не разрешал выходить без скафандров. Капитану подчинялись безропотно, — на то он и капитан экспедиции. Ругали Женьку Бурмистрова, микробиолога. По общему мнению, виновником нелепости был Женька: солнце, воздух, вода, а мы ходим в скафандрах, как на Луне.
— Ну, друг!.. — выговаривали ему.
Но друг был невозмутим и если отвечал, то одним словом:
— Вирус:
Планета состояла из суши, океана и атмосферы. Суша была абсолютно голой — ни кустика, ни травинки. Океан, наоборот, был набит водорослями, как Саргассово море. Водоросли поставляли кислород в атмосферу. В вышине плыли такие же, как на Земле, облака, и грозы были такими же, как на Земле. А реки и озера — другими: совершенно безжизненными. Водоросли в озерах и реках не приживались — вода для них была слишком пресной. Зато океан по засоленности превышал все, что людям было известно. Если в Мертвом море, расположенном в бывшей Сирийской пустыне, нельзя утонуть, то местный океан даже пластиковые детали выталкивал, точно пробку. Это был сироп, почти патока, но водоросли к нему приспособились. В океане не было ни рыб, ни моллюсков — царство растительности: В целом, планета была красивой: сине-зеленый океан, желтая суша, бирюзовые реки. По предложению Хосты Тройчева планету назвали Миленой. Название всем понравилось.
А в воздухе Женька Бурмистров обнаружил вирус. Вторую неделю исследует его, и вторую неделю мы не выходим из «Радуги» без скафандров. После четырех лет полета добраться до земли с ветром, с грозами, реками и не сунуть голой руки в воду, — с ума сойти можно!..
— Вирус: — предупреждает Женька.
— Чего же ты с ним возишься? — тормошили его.
Женька возился не зря. Чем больше возился, тем больше росло его недоумение.
Наконец, выложил нам все начистоту.
Каждую техдневку у нас проводились совещания — что-то вроде планерок. На первых из них по прибытии на планету было много восторгов и восклицаний. Биологи докладывали о водорослях, геологи — о минеральных богатствах, синоптики — о грозах и воздушных течениях. Все укладывалось в обычные нормы: жизнь на планете существовала на основе углеродного цикла; таблица Менделеева была заполнена геологами вся; синоптики однажды предсказали град — и действительно, град выпал! Как на Земле! И только Женька Бурмистров вылил на нас ушат холодной воды.
— Боюсь, — сказал он, — что загорать под солнышком не придется. Без скафандров из «Радуги» нам не выйти.
— Почему? — спросили мы, возмущенные.
Женька замялся:
— Видите ли:
— Ты не юли, — перебил его бортэлектроник Санников. — Все знают, что за бортом кислорода двадцать четыре процента:
— Видите ли: — Женька даже не глянул в сторону Санникова. — Этот проклятый вирус не даст нам ни охнуть, ни вздохнуть.
— Женя: — взмолились мы.
— Это совершенно необыкновенный вирус, — продолжал Женька. — Ни на что не похожий:
У него была такая привычка — тянуть жилы, не торопясь. Но тут он, кажется, почувствовал, что перегнул.
— Во-первых, — заспешил он под нашими взглядами, — вирус в биологической основе имеет не углерод, а железо:
Мы отшатнулись, как от удара: кремниевый цикл, даже фторный — было бы непривычно и все же понятно. Но если в основе железо — это чудовищно! Феррожизнь!..
— Во-вторых, — продолжал Женька, — антибиотики и вся наша химия на вирус абсолютно не действуют.
Новость — не лучше первой!
— В-третьих, — продолжал докладывать Женька, — мне кажется: — он смущенно огляделся по сторонам. — Мне кажется, это инопланетная жизнь. Она совершенно чужда Милене.
Сообщение Бурмистрова вызвало впечатление молнии, блеснувшей под потолком. Молчал, молчал — и закатил! Некоторое время мы не находили слов.
Наконец биолог Частный спросил:
— Ты не ошибся, Женя?
— Вот расчеты и формулы, — Бурмистров протянул биологу бланк.
Тот посмотрел наборы и формулы. Стоян и механик Гатов заглядывали в бланк через его плечо.
— Поразительно!.. — сказал Частный.
— Милена — планета нам незнакомая, — предположил Стоян. — Может быть, жизнь здесь другая:
— Нет, — запротестовал Частный. — Типичная жизнь планеты — в ее океанах. На углеродной основе.
— Тогда почему нет такой жизни на суше? Может быть, феррожизнь не пускает ее?
— Опять нет, — возразил Частный. — Жизни на суше нет потому, что планета переживает период, соответствующий нашему докембрийскому. Жизнь еще не вышла из океана.
— Откуда же здесь феррожизнь?
Частный пожал плечами.
— Похоже, что прав Бурмистров, — сказал Гатов. — Феррожизнь инородна для Милены.
Зашевелились и остальные:
— Занесена метеоритом из космоса!
— А вдруг — не метеоритом?..
— Тогда — кем?
Перед этим вопросом спасовали все. Ответ мог граничить с фантастикой.
— Мы уклонились в сторону, — сказал капитан. — Если мы столкнулись с неизвестной нам жизнью, надо узнать как можно больше о ней самой. Что еще скажет Бурмистров?
— Очень мало, — Женька вертел в руках листок с анализами. — Обыкновенные вирусы размножаются на живом субстрате. Этот вирус живет в атмосфере. В океане и в водорослях его нет. Предположение, что вирус не пускает жизнь из океана на сушу, отпадает: он с нею вообще не взаимодействует.
— Вы хотите сказать — с местной органической жизнью? — уточнил капитан.
— Да, Сергей Петрович, именно это. И хочу подчеркнуть, что земная антисептика против него бессильна.