Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Преданный рыцарь Ее Величества Фантастики — так с полным правом можно назвать Георгия Иосифовича Гуревича (1917-1998), человека, отдавшего служению отечественной научной фантастике пятьдесят лет жизни. Пятьдесят лет, за которые он опубликовал двадцать шесть книг, названия самых известных из которых — начиная с дебютной повести 1947 г. «Человек-ракета» — известны всем настоящим ценителям отечественной научной фантастики.
отрывок из произведения:
— ...А не пора ли вам, ребята, домой, в Москву? — сказал Сошин, переступая порог.
«Ребята» — студенты-практиканты — вскочили, когда вошел начальник партии.
— Хотелось бы все же видеть результаты, — возразил Виктор Шатров.
— Вы сами говорили, что каждое дело надо доводить до конца, — добавила Елена Кравченко, бойкая смуглая девушка, белозубая и черноглазая.
Конечно, давно пора было ехать, они знали. Летняя практика кончилась, работы никакой не было. Вот и сейчас перед приходом Сошина они сидели в культбудке и через окно смотрели на горные склоны, по-осеннему пышные и пестрые. Цепляясь за кусты, по склонам ползли низкие облака. Бурая, красная, оранжевая, золотистая, охристая осенняя листва виднелась сквозь голубую дымку дождя. Капли стучали по крыше, прыгали на крылечке. Горы казались печальными и обиженными, совсем не такими, как летом.
— В Москве сейчас тоже дожди, — сказала Елена себе в утешение, — все равно незачем торопиться.
— Москва и в дождь хороша, — подхватил Виктор. — Мостовые блестят, в них отражаются огни машин. Все сверкает, как будто заново выкрашено.
— В театрах уже сезон, — добавила Елена. — У подъездов толпы, спрашивают, нет ли лишнего билета.
— А тебе очень хочется в Москву, Лена?
— И да и нет. Грустно почему-то. Целое лето мы искали, трудились, надеялись, а теперь уже все найдено, бурится скважина. А мы вроде лишние, никому не нужные.
Виктор кивнул, соглашаясь. Ему тоже было грустно. Вот и лето прошло. Каждый день они были вместе, и не надо было прилагать усилий, чтобы встречаться. Кто знает, как сложатся их отношения в Москве. Ведь он так и не выяснил, что Елена думает о нем... А что, если решиться сейчас?
— Мне хочется поговорить с тобой, Лена!
Елена поморщилась:
— Но мы говорим с тобой каждый день. Сейчас тоже. Разве нужно объявлять об этом?
— Не знаю, Лена. Мне кажется, что ты избегаешь меня, — сказал Виктор с упреком. — Позавчера ты ушла в горы с Сошиным, вчера целый день болтала с этим бурильщиком-бакинцем, сегодня поутру затеяла разговор с кассиром. Неужели любой кассир интереснее, чем я? А ты говорила еще, что мы друзья.
Елена прикусила губу. Зубы у нее были мелкие, ровные, а губы яркие и над верхней губой — чуть заметные усики.
— Ну почему я такая несчастная! — воскликнула она. — Почему я вечно должна объяснять людям, как я к ним отношусь? Да, мы друзья, но разве дружить — это Значит ни с кем другим не разговаривать? Я очень люблю людей, всяких людей. Вот бурильщик, например, он так хорошо рассказывает про бурение. Знаешь, какие у них бывают приключения? Бур иногда ломается на глубине тысячи метров, а потом его приходится вылавливать. Это же страшно интересно. Мастер наверху, авария в глубине, и надо выходить из положения. А кассир! Он мне целые истории рассказывал о том, как не сходится приход с расходом и надо в десяти книгах искать ошибку. У них свои герои есть, мастера точности — полкопейки учитывают. Особая жизнь, свои переживания! А мы мимо проходим и не знаем. Я всегда думала: тоскливое дело деньги считать. А с тобой — ты не обижайся, Витя, я откровенно говорю, — с тобой у меня такое чувство, как будто я одна перед зеркалом. Ты студент, и я студентка. Ты сдаешь экзамены, и я сдаю. Ты пишешь стихи, и я пишу. Ты был на практике в горах, и я была. Тебе хочется в Москву, и мне хочется. Мне грустно уезжать, и тебе тоже. Ну вот, сидим, друг другу поддакиваем... Ты, может, умнее и интереснее всех бурильщиков и кассиров, но ты такой же, как я...
Виктор тяжко вздохнул. Что можно ответить на эту отповедь?
— Ну что ж, спасибо за правду, — вымолвил он.
В эту минуту и вошел Сошин.
— А не пора ли вам по домам, ребята? — сказал он, стряхивая брызги на пороге.
— Но вы же сами говорили, что каждое дело нужно доводить до конца, — бойко возразила Елена.
Она явно обрадовалась тому, что Сошин пришел и тягостный разговор прерван.
— Да, говорил. Задуманное надо доводить до конца. Много раз проверял это на практике. В пути обязательно встречаются неожиданные находки или преграды и возникают сомнения: идти дальше или вернуться. А усталость всегда голосует за возвращение и может продиктовать неверное решение. Неизвестно, найдешь ли ты что-нибудь, продолжая путь, но если вернешься, ничего нового не найдешь наверняка. Да, я говорил, что дело надо доводить до конца. Но, по-моему, оно уже доведено. Мы искали месторождение и нашли его. Завтра буровая дойдет до пласта. Осталось восемь метров.
— Ну, а вдруг... — начала Елена.
— Что может быть «вдруг»? Кому-кому, а вам не к лицу сомневаться. Вы же сами вели съемку. Хотите убедиться лишний раз — пройдемся на буровую, посмотрим, что там выдают на-гора.
Елена охотно согласилась, Виктор отказался. Ему хотелось остаться одному и подумать. Когда ты один, не нужно скрывать свою боль... Некоторое время он следил через окно, как удаляются две фигуры в плащах с капюшонами, потом горестно вздохнул, вынул из сумки толстую тетрадку в темно-вишневом переплете и написал: «Е. сказала, что мы похожи и потому нам скучно вместе». А на другой странице: «Каждое дело нужно доводить до конца. В пути обязательно...»
— ...А не пора ли вам, ребята, домой, в Москву? — сказал Сошин, переступая порог.
