Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Причудливое сочетание увлекательных сюжетов и поистине глубокого, философского подтекста — таково творчество Сэмюела Р. Дилени (род. в 1942 г.), яркого представителя «Новой волны» американской фантастики, достойного сподвижника Майкла Муркока, РоджераЖелязны и Роберта Силверберга.
Произведения Дилени — романы «Пересечение Эйнштейна», «Нова», «Вавилон-17» — были удостоены престижнейших НФ-премий, вошли в «золотую классику» жанра — и, главное, раз и навсегда изменили «стиль и почерк» фантастикивторой половины XX века.
Почему?
Прочитайте — и поймете сами!
отрывок из произведения:
— ...Эй, Мышонок! Сыграй-ка что-нибудь, — крикнул от стойки один из механиков.
— Так и не взяли ни на один корабль? — поинтересовался другой. — Твой спинной контакт того и гляди заржавеет. Идти, выдай номер!
Мышонок перестал барабанить пальцами по краешку стакана. Он уже собирался сказать «нет», но его губы неожиданно произнесли «да», и он тут же нахмурился. Взгляды механиков тоже стали недовольными.
Это был старик.
Это был крепкий человек.
Руки Мышонка схватились за край стола, и человек качнулся вперед. Его бедро шаркнуло по стойке, носок ноги зацепил ножку стула, и тот отлетел в сторону.
Старый, крепкий и, как еще заметил Мышонок, слепой.
Он покачивался перед столом Мышонка. Его рука поднялась, и желтые ногти коснулись щеки парня.
— Эй, парень!
Мышонок вглядывался в его глаза за тяжелыми, мигающими веками.
— Эй, парень! Ты знаешь, как это выглядело?
Должен быть слепым, — подумал Мышонок, — ходит, как слепой: голова вытянута вперед. А его глаза...
Человек уронил руку, нащупал стул и пододвинул его к себе.
Стул скрипнул.
— Ты знаешь, как это выглядело, как это ощущалось, как это пахло, а?
Мышонок покачал головой, и пальцы опять коснулись его щеки.
— Мы возвращались, парень, имея слева три сотни солнц Плеяд, сверкающих, как россыпь драгоценных камней, и абсолютную черноту — справа. Корабль был мной, а я — кораблем. Вот этими разъемами, — он коснулся контактов на запястьях, — я был связан с управляющим устройством паруса. Потом, — щетина на его подбородке поднималась и опускалась в такт словам, — из тьмы — свет! Он был всюду, он слепил наши глаза, мы словно находились внутри аннигилятора и не могли пошевельнуться. Это выглядело так, будто вся Вселенная взорвалась в неистовом порыве! Но я же не мог отключить свои чувства! Я не мог даже отвернуться! Все цвета, которые только можно представить, переливались и искрились вокруг. Прогнав мрак. И еще — стены пели! Магнитная индукция заставляла их вибрировать, и корабль был полон скрежета и стона... А потом стало ухе поздно: я ослеп, — он откинулся на спинку стула. — Я ослеп, парень! Но это забавная слепота: я могу видеть тебя. Я глух, но понимаю большую часть того, что мне говорят. Обонятельные центры в моем мозгу мертвы, и я не ощущаю вкуса пищи, — его ладонь легла на щеку Мышонка. — Я не могу понять, какая у тебя кожа — большинство осязательных центров тоже мертво. Моя ладонь не ощущает, чего она касается: гладкой кожи или щетины, — он засмеялся, и стали видны его желтые зубы и ярко-красные десны. — Что их говори, а Дэн ослеп забавным образом! — его рука скользнула по куртке Мышонка и уцепилась за шнурок за ней. — Да, забавным образом! Большинство людей слепнет в темноте, а у меня перед глазами огонь. Там, в черепе — съежившееся солнце. Свет хлещет мою сетчатку, вспыхивает радугой и заполняет каждый уголок мозга. Вот что у меня теперь перед глазами. А тебя я вижу частями. Ты — солнечная тень на фоне всего этого ада. Кто ты таков?
— Понтико, — представился Мышонок, в голос его заскрипел, словно рот был набит шерстью и песком. — Понтико Провечи.
Дэн поморщился.
— Твое имя... Как ты сказал? С головой у меня тоже не все в порядке. Там у меня как будто хор голосов, орущих мне в уши двадцать шесть часов в сутки. Это все нервы. С тех пор, как взорвалась эта звезда, они посылают в мозг сплошной грохот. Вот почему я слышу тебя, как если бы ты кричал в сотне ярдов от меня, — Дэн закашлялся и откинулся на спинку стула. — Откуда ты? — спросил он, вытерев губы.
— Отсюда, из созвездия Дракона, — ответил Мышонок. — С Земли.
— С Земли? Не из Америки? Ты жил в маленьком беленьком домике на тенистой улочке, а в гараже у тебя стоял велосипед?
Да, подумал Мышонок, и слепой и глухой.
Речь у Мышонка была правильной, но акцент он скрыть и не пытался.
— Я... Я из Австралии. Из белого домика. Я жил под Мельбурном. Деревья. И велосипед у меня, был. Но все это было давно.
— Давным-давно, не так ли, парень? Ты знаешь Австралию? Это на Земле.
— Бывал проездом, — Мышонок ерзал на стуле, прикидывая, как бы ему смыться.
— Да, так все и было. Но ты не знаешь, парень, и не можешь знать — каково это: коротать век с Новой в мозгах, вспоминая Мельбурн, вспоминая велосипед. Как ты сказал, тебя зовут?
Мышонок покосился налево, на окно, потом направо, на дверь...
— ...Эй, Мышонок! Сыграй-ка что-нибудь, — крикнул от стойки один из механиков.
