Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рассказы и повести Михаила Емцева и Еремея Парнова уже хорошо известны советскому читателю. Их первый фантастический рассказ — «На зеленом перевале» — появился в 1961 году в журнале «Искатель». Затем рассказы и повести М.Емцева и Е.Парнова публикуются в журналах «Техника — молодежи», «Молодежь мира», включаются в сборники научной фантастики издательств «Молодая гвардия» и «Знание».
отрывок из произведения:
...Радиотелескоп стоял почти над самым обрывом, невдалеке от серебристой башни маяка. Когда по вечерам зижигали мигалку, бледно-зеленые отблески ацетиленового пламени ложились прямо на алюминиевые листья зеркальной чаши. И тогда казалось, что бледно-синий циклопий глаз оживает. Но телескоп был слеп. Его еще не подключили к блоку питания, так как не успели достроить помещения для трансформаторов и электронносчетных машин.
Астрономы уже заселили новую обсерваторию, и в меридиальных щелях огромных серых куполов поблескивали глубокие стекла рефракторов.
Стояли последние белые ночи... Анемичная луна медленно проявлялась на зеленоватом небе. Рабочий день у оптиков еще не начался, и младший научный сотрудник Скробинский решил прогуляться к маяку. Маяк скоро должны были перенести в другое место, где уже стоял большой деревянный репер. Но пока он светил, и в открытом море видели его мигающую белую звездочку.
Скробинский полной грудью вдыхал запах моря, сосен, гниющих водорослей и влажных трав. Море глухо дышало внизу. От подножия обрыва его отделяли узкие длинные ленты поросшего рогозом болота и прерывистая гряда дюн. На дюнах росла осока, лаванда и карликовый ивняк с длинными белыми листьями, покрытыми шелковистыми волосинками. В полнолуние море докатывалось до самых дюн, и белый мелкий песок становился плотным, темным и надолго сохранял гофрированный отпечаток волн.
Обсерватория стояла посреди соснового бора. Розовокорые загорелые сосны были причудливо изогнуты. Постоянно дующие с моря ветры заставили всех их наклониться в одну сторону. И решетчатый перпендикуляр маяка был для сосен постоянным укором.
Хвойные лапы тронул легкий ветерок, и они зашуршали. Скробинскому показалось, что сосны жалуются.
«Мы ведь не железные, как этот маяк, — шептали сосны, — и кто знает, что сталось бы с ним, если б он простоял на ветру столько же лет, как и мы...» Скробинский засмеялся и повернул назад.
Он поднялся по винтовой лестнице к себе в башню. Там было темно и тихо. Тикал часовой механизм, вспыхивали крохотные разноцветные лампочки, и уютно гудел автотрансформатор за жестяным стендом потенциометров.
«Валя уже здесь», — подумал Скробинский, вглядываясь в темноту. Но девушки нигде не было. Скробинский подошел к двери, ведущей в фотолабораторию, и приложил к ней ухо. До него долетели слабые всплески. Он осторожно постучал — никакого ответа.
— Это я, Валена, Марк... Ты что, проявляешь?
— Да.
— А что ты проявляешь?
— Не мешай.
— Нет, правда! Мы же ведь вчера все проявили.
— Ой! Ну до чего же ты нудный! Говорю тебе, я занята.
— Ну и пускай! — обиженно протянул Скробинский и, выпятив губу, сделал шаг от двери.
— И нечего обижаться. Я занята.
Скробинский ничего не ответил. Видимо, это подействовало, потому что через некоторое время за дверью чуть пристыженным голосом произнесли:
— Ну вот и все! Теперь только промыть... Марк! Что ты делаешь?
Скробинский недовольно проворчал:
— Работаю!
Он на цыпочках отошел от двери и выключил механизм. В беззвучно расширяющуюся щель просочилось зелено-синее балтийское небо. Звезды были бледны и почти неразличимы.
— Ты сердишься? — донеслось из фотолаборатории.
— Нет.
— Ну я же знаю, что сердишься. Не сердись. Я срочно проявляла пленку. И очень волновалась, что не получится. Но, кажется, получилось.
— Что получилось?
— Я засняла какие-то странные вспышки.
— Где вспышки?
— Прямо в созвездии Лиры.
— Когда?
— Только что. Буквально за десять минут до твоего прихода. Я как раз налаживала прибор...
«хуже ваша оценка лучше»
...Радиотелескоп стоял почти над самым обрывом, невдалеке от серебристой башни маяка. Когда по вечерам зижигали мигалку, бледно-зеленые отблески ацетиленового пламени ложились прямо на алюминиевые листья зеркальной чаши. И тогда казалось, что бледно-синий циклопий глаз оживает. Но телескоп был слеп. Его еще не подключили к блоку питания, так как не успели достроить помещения для трансформаторов и электронносчетных машин.
