Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Владимир Владимирович Кунин родился 19 июня 1927 года в Ленинграде. В мае 1944 года, успев окончить всего восемь классов, он ушел в армию, где прослужил до 1951 года. Как демобилизованный, Кунин без экзаменов поступил в Институт физкультуры имени П.Ф.Лесгафта, откуда его выгнали в 1955 году, когда обнаружили, что представленный им аттестат об окончании десятилетки — фальшивый. Но мастер спорта по акробатике устроился в цирк акробатом-вольтижером и шесть лет выступал на цирковых аренах СССР. В январе 1961 года артист разбился на представлении, долго лечился и за это время сочинил два, по собственному признанию очень слабых, рассказа. Однако их тут же напечатал журнал «Советский цирк» — так и состоялся литературный дебют Владимира Кунина. Потом он два года работал специальным корреспондентом этого журнала и газеты «Советская культура». В 1967 году на экраны страны вышла военная драма Наума Бирмана «Хроника пикирующего бомбардировщика», сценарий к которому, вместе с режиссером фильма, написал Владимир Кунин.Всего же по его сценариям поставлено больше 30 фильмов, в том числе «Клад» Виктора Сергеева, «Ты иногда вспоминай» Павла Чухрая, «Чокнутые» Аллы Суриковой. Громадную известность принесла Кунину опубликованная в начале 1988 года в журнале «Аврора» повесть «Интердевочка». Вскоре книга вышла отдельным изданием, была опубликована в 23 странах на 17 языках. В 1989 году «Интердевочку» экранизировал режиссер Петр Тодоровский, а главная роль принесла популярность актрисе Елене Яковлевой. С начала 1990-х годов писатель, по приглашению немецкого издателя, работает в Мюнхене, где им написаны «Иванов и Рабинович, или «Ай гоу ту Хайфа!»» и «Русские на Мариенплац». С конца 1990-х годов успехом у читателей пользуются книги о коте Кысе, от лица которого и идет повествование о его приключениях в современной России и в других странах.
«Пилот первого класса» — история о маленьком, затерянном где-то в степи аэродроме, который напоминает своеобразное «общество в миниатюре», не чуждое ни интриг и ненависти, ни любвии дружбы, ни даже искренней, мальчишеской жажды подвига.
отрывок из произведения:
...Мне тридцать девять — тот самый возраст, когда человека моего склада начинает тянуть на кокетливую беспощадность к самому себе и мучают постоянные попытки разглядеть собственное нутро.
Про таких, как я, женщины говорят «представительный мужчина». За последние несколько лет я слегка располнел. Но рост у меня вполне приличный — сто восемьдесят два, и эта полнота меня ничуть не портит. Вот разве только лицо, когда я надеваю наушники, становится чуточку бабьим. Дужка наушников плотно прижимает волосы, приплюскивая голову сверху, а сами наушники расширяют мою физиономию. И хотя я понимаю, что это всего лишь оптический обман, этот обман мне не очень нравится.
Вообще-то на «Ан-2» одному летать не положено, но вторых пилотов у нас почти всегда не хватает, а у меня есть специальный допуск — разрешение летать одному. Такие разрешения даются только очень хорошим летчикам. Очень опытным. А я как раз именно такой. И хороший, и опытный.
Год тому назад со мной в несколько рейсов ходила одна пожилая москвичка — специальный корреспондент столичного журнала. Не знаю, что ей там поручила редакция — то ли «вести из глубинки», то ли «портрет современника», то ли еще что-нибудь в этом роде, но получилось у нее вполне пристойно, хотя и слегка по-дамски: «... Его профессионализм угадывается по мелочам: по тому, как он сидит за штурвалом — легко, свободно; по расслабленному галстуку и расстегнутому воротничку рубашки; по спокойным, внимательным глазам Селезнева; по тому, как он смотрит на землю, на приборы, как красиво, почти незаметно работает штурвалом, как привычно передвигает рычаги сектора газа и шага винта на пульте. Даже по тому, как он говорит с Землей: ларингофоны у него не застегнуты на шее, а просто висят на штурвале. И когда нужно сказать что-то Земле, Селезнев снимает их, прижимает к горлу и, поглядывая на горизонт, говорит Земле всякие свои авиационные слова. Вот, пожалуйста: что-то пробормотал в ларинги, улыбнулся, посмотрел на приборы и, насвистывая, начал снижение...» Ну и так далее...