Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ник Хорнби (Nick Hornby) родился 17 апреля 1957 года в Редхилле (графство Сюррей, Великобритания). Окончил Кембриджский университет. В дальнейшем преподавал английский язык для иностранных студентов, писал обзоры и статьи для различных газет и журналов, среди которых «Esquire», лондонские «Sunday Times» и «The Independent», а также GQ, «Elle», «Time», «Vogue», «Premiere», «Literary Review». Первая книга Хорнби вышла в 1992 году — это был сборник критических эссе об американских писателях. В том же 1992 году была опубликована его дебютная художественная книга —»Футбольная горячка». Повесть была отмечена премией Уильяма Хилла как лучшая спортивная книга года, а несколько позже переделана в пьесу и экранизирована. В 1995 году вышел роман Ника Хорнби «Hi-Fi», а через три года — «Мой мальчик» (1998). Оба они вскоре также были перенесены на экран, и главные роли в них исполнили, соответственно, Джон Кьюсак и Хью Грант. В 1999 году писатель был удостоен премии Э.М.Фостера от Американской академии искусств и словесности. В 2001 году был опубликован новый роман Хорнби — «Как быть хорошим», в котором автор исследует современную мораль, брак и взаимоотношения родителей. Затем Хорнби выпустил книгу «31 песня» (2003), где рассказывает о 31 песне, наиболее значимых для него. Ник Хорнби живет в северном Лондоне, откуда рукой подать до стадиона его любимой футбольной команды — «Арсенала».
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
...Кассета закончилась, выключился видеомагнитофон, и, как по мановению ужасной современной волшебной палочки, Барбара Станвик превратилась в Джереми Бидл. Он был в темных очках и с огромной накладной бородой. Он совал свой микрофон под нос кому-то, разглядывающему искореженный БМВ. Пол выключил телевизор с пульта.
Он подумал, что Саре недостает более оптимистического взгляда на вещи. Вот уже два года они говорят о том, чтобы завести ребенка. Бесконечные разговоры, с кучей длинных придаточных предложений, начинающихся фразами типа «Может, после» или «Не сейчас, когда...». Потом у них был период, когда они играли в то, что они сами называли «Русской рулеткой», предохраняясь только в тех случаях, когда презервативы были под рукой.
Но, эти их разговоры, не шли ни в какое сравнение с постоянными назойливыми вопросами, которые Сара задавала сама себе практически ежеминутно. Хотела бы она ребенка? (Наверное, хотя...). Хотела бы она его сейчас (Может быть...). Как насчет работы? Как насчет денег? Как насчет сна, друзей, курения, алкоголя, путешествий, и как насчет того, что ей нельзя будет есть соус карри? О Боже! Дети его не любят, а она любит, и как насчет детских песенок вместо джаза и как насчет постоянного созерцания родителей Пола, ведь это будет их первый внук. И как насчет той клятвы которую они дали друг другу с Джулией кучу лет назад, в том, что они никогда, ни при каких обстоятельствах не заведут ребенка, кого бы они не встретили, и чтобы ни происходило с их гормонами...
...Кассета закончилась, выключился видеомагнитофон, и, как по мановению ужасной современной волшебной палочки, Барбара Станвик превратилась в Джереми Бидл. Он был в темных очках и с огромной накладной бородой. Он совал свой микрофон под нос кому-то, разглядывающему искореженный БМВ. Пол выключил телевизор с пульта.
