Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сергей Павлович Лукницкий родился в феврале 1954 г.
В 1976 г. закончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, в 1983 г. — факультет правоведения Московской государственной юридической академии (ВЮЗИ). Состоит в Международной федерации журналистов, Союзе писателей России.
отрывок из произведения:
...Будним августовским днем в электричке пригородного сообщения Москва — Апрелевка Киевской железной дороги ехали на подмосковную дачу в поселок, именуемый Переделкино, два пожилых человека.
Первый, высокий худощавый мужчина, со стандартным, как говаривали николаевские времена, «околоточным» лицом, — лет семидесяти с хвостиком, был старым помощником по хозяйству семьи Мамонтовых, известной в Москве благодаря высокому положению сперва отца — Михаила Николаевича, а потом любимого и единственного сына — Лаврентия Михайловича, работавшего теперь, после шумного снятия его с поста гуманитарного министра, за границей, на ниве дипломатии.
Работника сопровождала хозяйка, матушка того самого дипломата, маленькая полная дама, с достоинством державшая себя в прокуренном грязном вагоне электрички.
Ксения Петровна ехала на дачу, чтобы подготовить комнаты для приезда сына. До конца лета он и его (не очень, прямо скажем, жалуемая ею) жена Ирина Игоревна должны были возвратиться на родину, а ждали своего часа, сидя на чемоданах в далекой Венеции, на берегу Великого канала, в Российском консульстве.
День выдался солнечный, здоровье сегодня никак себя не проявляло, поэтому и дорога от электрички показалась недолгой. Автобуса номер сорок семь, соединяющего станции Переделкино и Одинцово (Белорусской ж.д.) ждать не захотели, на автолайн не сели, попутку не поймали, — не стали ловить. Тем не менее, не прошло и получаса, как неторопливым шагом хозяйка и работник подошли к высокому плотному дачному забору. Их встретила дружелюбная охрана.
Молодой парень в маскировочной форме открыл им ворота и возвратился в свою сторожку, где был оборудован наблюдательный пункт.
Камеры наружного наблюдения уже за пятнадцать минут до появления стариков, показали их подходящими к дачному поселку. Но предварительно они показали многомашинный «проезд» какого-то начальника с «мигалками», сиреной и джипами ДПС для сопровождения и охраны своей приближенной к Млечному пути, а может быть ближе — Охотному ряду — личности.
Сирена джипов охраны разбудила не только полпоселка, но и собаку Альфу (во времена предшествующие — Машку), живущую на улице Тренева. Собака проснулась, и, стала лаем руководить поселком.
Ее не послушали, никто не испугался, поэтому, лениво для порядка еще гавкнув на все, она вдруг, вспомнила, что у нее зреет роман с кобелем поэта, пьяницы и бывшего диссидента с соседней улицы Серафимовича — Валентина Леснина-Каревского, и тут-то, на полугавке — замолчала.
Потом задумчиво пописала на лопухи, которые по литературному преданию высеивал здесь до войны Пильняк.
Кабы знала она, что диссиденты потому спиваются, что диссидентствовать теперь стало не про что — водки вдоволь, а народ снова не с ними, — вообще бы заткнулась, сука.
Не обращая внимание на собачью брехню, Ксения Петровна открыла веранду. Пахнуло затхлостью. Подул ветер, зашумела листва...
...Поселок был старый, поселок был, как уже отметил читатель по обилию литературных имен, — писательский, построенный еще до войны. Имя, как уже было сказано, ему было — Переделкино.
Высокие сосны заслоняли солнечный свет и голубизну чистого неба. В окна столпами протискивались солнечные лучи, в них дрожали частицы пыли.
Такое странное название поселок получил в годы позднего средневековья, во времена безраздельного бытствования здесь бояр Колычевых, давних знакомцев Государя Иоанна Четвертого, веселого компанейского, немного неуравновешенного парня, почему-то, возможно — волею исторической несправедливости, получившего дополнение к фамилии — Грозный. Может быть, татарский князь Эдигэос ему наркотики поставлял, кто знает?
Во всяком случае, однажды, жизнерадостный царь дошел до того, что отправил гонца к дружкам своим, боярам Колычевым с предписанием подготовить их собственную фамильную церковь, что на холме произрастала, к венчанию.
Венчаться намерен был сам царь, и в предписании было даже обозначено время. Время было сегодняшним.
Колычевы призадумались.
С Лукиным, князем, что на той стороне реки Сетунь в поместье своем проживал, посоветовались.
И все бы может быть было решено тогда в шестнадцатом веке полюбовно, и называлось бы Переделкино — по-прежнему — Лукиницами, не обратись князь и бояре к народу за советом.
А темный народ, — он всегда в оппозиции к любой власти. Не понял своего счастья. Отказал в венчании Государю на седьмой жене при живой шестой. И лег бы народ на рельсы, да электрички в то время не ходили. Перерыв был во времени.
Царь, понятное дело, на народ положил скипетр и приехал...
...Будним августовским днем в электричке пригородного сообщения Москва — Апрелевка Киевской железной дороги ехали на подмосковную дачу в поселок, именуемый Переделкино, два пожилых человека.
