Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Произведения австрийского прозаика Г.Майринка стали одними из первых бестселлеров XX века. Он — из плеяды писателей, которые сделали «пражскую школу» знаменитой.
Рассказы Г.Майринка позволяют в полной мере оценить не только поразительную фантазию автора, но и то удивительное мастерство, с которым написаны эти маленькие шедевры, то погружающие в кромешные бездны кошмара, то возносящие к метафизическим высям.
отрывок из произведения:
...В получасе езды от Санкт-Гингольфа, — за холмами, — находится древний парк, дикий и покинутый, — не обозначенный ни на одной карте.
Замок, стоявший когда-то посредине его, вероятно еще несколько столетий тому назад, разрушился; остатки белых стен, — не выше, чем до колен человека, — торчат потерянные из дикой глубокой травы, как побелевшие гигантские остовы зубов допотопного чудовища.
Равнодушное время все сровняло с землею, ветер развеял — имена и гербы, ворота и двери.
А на башни и крыши светило солнце, пока они медленно и незаметно распадались в прах, чтобы потом мертвой пылью с испарениями долины подняться вверх.
Так зовет к себе всепоглощающее солнце земные предметы.
Глубоко в тени кипарисов сохранилась в парке от забытых времен выветрившаяся каменная урна; темные ветки сокрыли ее от непогоды.
Рядом с этой урной я бросился однажды в траву, слушал раздраженное карканье ворон там, на верхушках деревьев, и видел, как цветы становились серьезными, когда тучи простирали свои руки перед солнцем; и вокруг меня грустно закрывались тысячи глаз — так чудилось мне — когда угасал свет на небе.
Долго лежал я так, почти неподвижно.
Грозные кипарисы мрачно стерегли урну, смотревшую на меня своим обветренным каменным лицом, как существо без дыхания и сердца, — серо и бесчувственно.
И мысли мои тихо скользнули в потонувший мир — полный сказочных звуков и таинственного звона металлических струн; мне казалось, что должны прийти нарядные дети, и, стоя на цыпочках, бросать в урну — своими маленькими ручками — камешки и сухую листву.
Потом я долго размышлял, почему на этой урне лежит тяжелая крышка, как каменная, упрямая, черепная коробка. И какое-то странное чувство овладело мной, при мысли о том, что воздух и жалкие сгнившие предметы, сокрытые в ней, так бесцельно и таинственно изъяты из жизни...