Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Владимир Марышев родился в 1961 году в Йошкар-Оле. Отслужив в армии, закончил Марийский политехнический институт им. М.Горького. Работал инженером на заводе, затем переключился на журналистику, которой предается и поныне. Сейчас — корреспондент газеты «Марийская правда». На сегодня опубликовано полсотни рассказов (из них два десятка — в сборниках Марийского книжного издательства) и повесть в журнале «Ончыко»).
отрывок из произведения:
...Это было самое обыкновенное дерево — ни высокое, ни низкое, в меру раскидистое, с ровным прямым стволом и простенькими округлыми, слегка заостренными листьями. Оно одиноко росло во дворе старого двухэтажного дома на одной из тихих окраинных улочек города. Его крона возвышалась над крышей, и со стороны улицы могло показаться, что дом надел небольшую аккуратную шапочку. Дерево исправно распускалось весной, наполняя воздух горьковатым запахом лопающихся почек, цвело мелкими невзрачными сережками, затем выпускало такие же малоприметные белые пушинки. Осенняя желтизна, едва появившись, как-то сразу, всего за несколько дней, охватывала листву, и этот свой прощальный наряд дерево сохраняло довольно долго. Наконец листья начинали бесшумно опадать на подмерзающую землю, и двор становился скучным и блеклым.
Жильцы дома, не особенно сведущие в ботанике, редко задавались вопросом, какой породы их дерево. Растет, зеленеет, цветет — чего еще надо?
Но один из жильцов, Петр Сергеевич Пухов, был к дереву неравнодушен. И даже не просто неравнодушен — его страсть принимала какие-то совершенно необъяснимые формы. Он, например, мог подойти к дереву и полчаса простоять возле него с закрытыми глазами. Само по себе это уже выглядело, мягко говоря, необычно, но — мало того! — выражение лица Пухова было в такие минуты очень странным, каким-то нездешним.
— Жалость берет глядеть на нашего Петра Сергеевича, — говорила пенсионерка Рожкова своей приятельнице, заглянувшей на чаёк. — Раньше-то, когда в ладу с женой жили, не чудил он, а как ушла она от него, так и стал сам не свой. К дереву привязался, будто нигде у него родной души нет. Вот оно как бывает-то...
Но не все считали Пухова безобидным чудаком. Особенно его невзлюбила Анна Федоровна, соседка со второго этажа. Повстречав Петра Сергеевича, она неизменно поджимала губы и, глядя куда-то вдаль, величественно проходила мимо.
— Колдун он, вот вам крест, колдун! — втолковывала Анна Федоровна бабкам, с утра до вечера просиживающим на скамейке. — С работы придет, поест — и шасть к дереву! А сам ворожит, ворожит... Ох, натворит он нам делов!
— Сосед, а сосед! Ты хоть лавочку там себе сооруди, а то все ноги отстоишь! Го-го-го! — Звук был такой, будто по двору катали бочку с камнями.
Пухов, как правило, ничего не отвечал на подобные реплики. Но однажды Ступин подошел и, хлопнув Петра Сергеевича по плечу так, что тот чуть не пригнулся, прогудел:
— Никак я, сосед, не скумекаю: клад ты, что ли, под корнями зарыл? Жуть как интересно! Ну, признавайся, будь человеком!
— Да это я... просто так, — нехотя ответил Пухов...
...Это было самое обыкновенное дерево — ни высокое, ни низкое, в меру раскидистое, с ровным прямым стволом и простенькими округлыми, слегка заостренными листьями. Оно одиноко росло во дворе старого двухэтажного дома на одной из тихих окраинных улочек города. Его крона возвышалась над крышей, и со стороны улицы могло показаться, что дом надел небольшую аккуратную шапочку. Дерево исправно распускалось весной, наполняя воздух горьковатым запахом лопающихся почек, цвело мелкими невзрачными сережками, затем выпускало такие же малоприметные белые пушинки. Осенняя желтизна, едва появившись, как-то сразу, всего за несколько дней, охватывала листву, и этот свой прощальный наряд дерево сохраняло довольно долго. Наконец листья начинали бесшумно опадать на подмерзающую землю, и двор становился скучным и блеклым.
