Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Иван Антонович Ефремов — псевдоним; настоящее имя — Иван Антипович Ефремов.
Будущий писатель-фантаст родился в деревне Вырица Царскосельского уезда Петербургской губернии. Поступил в Ленинградский государственный университет, но не окончил его. В 1935 окончил геологоразведочный факультет Ленинградского горного института. С 1929 научный сотрудник Геологического музея, в 1937-59 заведующий лабораторией низших позвоночных Палеонтологического института АН СССР и руководитель ряда экспедиций (в т.ч. в пустыню Гоби). Труд Ефремова «Тафономия» лег в основу нового направления в палеонтологии, которое позволило на основании палеогеологических данных предсказывать места обнаружения ископаемых остатков; за этот труд удостоен Государственной премии СССР 1959 года.
Первый рассказ «Встреча над Тускаророй» опубликовал в 1944 году. Первым крупным произведением Ефремова стал исторический роман «На краю Ойкумены» (1949), вскоре дополненный вторым томом — «Путешествие Баурджеда» (1953). Однако наибольшую известность и признание принесла ему «Туманность Андромеды» (1957) — философско-утопический роман о коммунистическом будущем цивилизации Земли. Роман этот оказал огромное влияние на развитие отечественной фантастики и, по сути, обеспечил её первый расцвет в 1960-х годах.
Ефремову принадлежат также художественно-документальная книга «Дорога ветров» (1956) и роман приключений «Лезвие бритвы» (1963). В 1969 г. опубликован его роман «Лезвие бритвы», а в 1968 году выходит «Час Быка», в котором коммунистический мир «Туманности Андромеды» сталкивается с антагонистичным ему антиутопическим миром планеты Торманс. Роман оказался совершенно не ко двору для тогдашнего руководства страны, однако запретить его при жизни Ефремова не решились, и только после смерти Ивана Антоновича в 1972 году он был запрещен к выдаче в библиотеках. По времени эта акция совпала с планомерным оттеснением из издательских планов практически всей социально направленной фантастики, выросшей на книгах Ефремова.
Произведения Ивана Ефремова переведены на многие иностранные языки.
отрывок из произведения:
...Лейтенант, следивший по секундомеру, удивленно пожал плечами. Уже прошло необходимое для погружения бомбы время, а разрыва не было. Ткачев приказал повернуть корабль обратно, чтобы прослушать лодку в покрытой бомбами зоне.
— Гавриленко! — окликнул лейтенант минного старшину. — Вы как поставили взрыватель у последней?
— Точно как у всех: девяносто метров, товарищ лейтенант!
— Должно быть, взрыватель отказал. Странно, это у меня первый случай... — произнес удивленно Ткачев.
В этот момент в полукабельтове справа по носу встал низкий водяной бугор. Едва слышный удар донесся из глубины, сейчас же заглушенный громким всплеском накатившейся на нос волны. Корабль качнуло. Ткачев ухватился за поручень, отрывисто бросив:
— Время, лейтенант?
— Две минуты сорок пять секунд, — ответил Малютин.
— Ого! Значит, утонула чуть не на полкилометра, оттого и взрыв такой слабый. Ясно, во взрывателе дефект... Ага, попались! — вдруг вскричал Ткачев, впиваясь глазами туда, где по скатам невысоких волн расплывалось огромное масляное пятно.
Машина затихла, и снова чуткие подводные уши гидрофонов насторожились, следя за борьбой уже подбитой вражеской лодки. Послышался шум винтов, уже не ровный, а прерывистый, смолк, опять возник. «Ну и нырнули! Наверно, заклепки текут», — подумал Ткачев и послал по новому пеленгу еще две бомбы, продолжая следить в бинокль за вспененной поверхностью воды.
— Слева за кормой предмет! — раздался позади голос краснофлотца.
Изумленный несоответствием только что взятого пеленга и местом всплытия, Ткачев резко повернулся, направил бинокль на смутное красное пятно близ места падения последней бомбы и чуть не отшатнулся от неожиданности. Хрустальный круг бинокля в опаловой дымке приблизил к его глазам очертания гигантского красно-бурого тела среди равномерного колыхания волн. Это было какое-то животное невиданных размеров и цвета. Ткачеву показалось, что у него широкое тело, огромные плавники и могучая круглая шея: голову и хвост скрывали волны. Всего удивительнее была гладкая кожа, местами изборожденная морщинами и складками густо-красного цвета, переходившего в темно-бурый.