Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Вячеслав Михайлович Рыбаков родился в Ленинграде. Окончил восточный факультет ЛГУ в 1976 году. По основной специальности — синолог, кандидат исторических наук, работает научным сотрудником в Ленинградском отделении Института востоковедения РАН. Имеет более 30 научных публикаций. Член семинара Бориса Стругацкого с 1974 года. Участник Всесоюзных семинаров: семинар фантастов и приключенцев 1976 года, «Малеевского» семинара 1983 года, «Дубултинского» семинара 1986 и 1988 годов. Дебютировал в 1979 году рассказом «Великая сушь» (в журнале «Знание — сила»).
отрывок из произведения:
...Завтра я Ее увижу, думал Дима. И скажу: во вторник едем. Просто так и скажу, как будто все само собой разумеется. И Она будет рада. Будет рада! Во что бы то ни стало нужно уехать дневным. Десять дней не виделись.
Стариковски закряхтев, Шут поднялся, добрел до горки подарков на комоде и пригляделся. Выдернул фоторепродукцию Нефертитиной головки, посредством которой канцелярские магазины и киоски «Союзпечати» вот уже больше года приобщали людей к прекрасному. Издевательски вгляделся в обветренный веками профиль. Из нагрудного кармана ковбойки достал фломастер и вдруг принялся размашисто писать поперек портрета. Лидка вскочила:
— Шут!
Но Шут успел. Когда Лидка подбежала, он, скалясь, перебросил картинку Димке. Поперек изображения подбородка и шеи многотиражной красавицы тянулось жирно и завитушечно: «Как ни крутите, ни вертите, но все же шлюха Нифертити». Дима отдал поруганный подарок подбежавшей Лидке, она глянула.
— Идиот, — сказала она с обидой.
— За что ты ее? — спросил Дима.
Шут походкой Юла Бриннера, подпружинивая шаг и чуть разведя неподвижные руки, вернулся на место. Надломленно сел.
— Надоела, — сообщил он. — Затрепали, аж лоснится.
— Она ведь не виновата, — проговорила Лидка, жалостливо разглядывая репродукцию.
— Не виновата? — с неожиданной злобой переспросил Шут. — Муж державу спасал, один-одинешенек против своры аппаратчиков, а у нее одно: Эхнатончик, что ты нынче молчаливенький... а посмотри, котик, какую диадемку мне почтительнейше поднес председатель Мемфисского горкома... а не пора ли нам полежать голенькими?
Лидка уже хихикала. Она смеялась, кажется, любой, даже самой плоской остроте Шута, а если ему удавалось отмочить что-то стоящее — прямо падала.
— Козел, — глухо произнесла Ева, не открывая глаз и не поднимая лица с ладоней...
...Завтра я Ее увижу, думал Дима. И скажу: во вторник едем. Просто так и скажу, как будто все само собой разумеется. И Она будет рада. Будет рада! Во что бы то ни стало нужно уехать дневным. Десять дней не виделись.
