Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Павел Филиппович Нилин — русский писатель. Лауреат Государственной премии СССР (1941). Родился 3 (16) января 1908 в Иркутске в семье ссыльного поселенца из крестьян. В начале трудовой жизни был слесарем, кочегаром, служил в уголовном розыске, отразив полученный опыт в первых заметках и фельетонах в иркутской газете «Власть труда». Настойчиво занимался самообразованием, много ездил по стране.В годы Великой Отечественной войны Нилин – военный корреспондент газеты «Правда», автор очерков и рассказов о жизни фронта.Среди других произведений Нилина – рассказы Дурь (1973), Впервые замужем (1978; одноименнный фильм, 1980, реж. И.Е.Хейфиц), очерки, путевые заметки.
отрывок из произведения:
...Все эти дни бабушка Надя то и дело выбегала на шоссе и, часами простаивая на пронзительном ветру, все ждала, не появится ли та машина. Но машины шли и шли, тысячи машин проходили мимо, а той, главной, на которой должен был приехать Петя, не было.
Наконец, однажды утром, когда бабушка снова собралась на шоссе и суетливо искала варежки, кои опять куда-то затащил котенок, дедушка Ерофей Кузьмич сказал:
— Сядь! Ты чего, простудиться хочешь? Когда приедет, тогда и приедет. А бегать взад-вперед не надо. Не молоденькая.
И бабушка покорилась, присела, стала расстегивать шубейку.
И вот только она раскуталась и сняла пуховый платок, на тропинке, ведущей к их домику, среди белоснежных сугробов, появился молодой человек в черной шинели, подпоясанной ремнем с блестящей пряжкой, и в черном же, не по сезону легком картузе. В одной руке он нес чемодан, а другой все время притрагивался к ушам, желая, должно быть, защитить их от ветра.
Дедушка, выглянув в окно, внимательно посмотрел на паренька, однако с места не сдвинулся и бабушке ничего не сказал. Мало ли тут всякого народа появилось в последнее время! Идут и едут тысячи людей. Дело-то вон какое громадное развивается!
В дверь постучали. Бабушка кинулась открывать и в ту же секунду отпрянула, увидев в облаке морозного пара незнакомого молодого человека.
— Полыхаевы тут живут? — спросил молодой человек.
— Петенька! — закричала бабушка и заплакала, засуетилась. — Петенька... Анфисины глаза... Как есть Анфисины...
Помогая внуку раздеваться, снимая с него холодную шинель, она нашла еще, что рот и нос у него отцовский, Васин, и, целуя его в горящие с мороза щеки, продолжала плакать.
А дедушка Ерофей Кузьмич только сказал, чуть нахмурившись:
— Чего это в картузе-то щеголяешь по такой погоде? Шапки-то нету, что ли? Пропил?
— Что вы, дедушка, я и непьющий вовсе! — улыбнулся Петя. — В фуражке я привык при всякой погоде. Волосы, говорят, лучше растут, когда зимой ходишь в фуражке. А шапка у меня в чемодане...
— Весь в отца, — уже смеялась, утирая слезы, бабушка. — Вася-то ведь был такой же аккуратист и щеголь. Только глаза Анфисины. Ее глаза... Да ты снимай, скорее снимай сапожки-то! Ведь зазяб, наверно, весь зазяб. — И толкнула внука к табуретке, чтобы помочь ему снять сапоги. — Сапоги-то, смотри, прямо как железные сделались на морозе. В валенках бы надо ходить...
— В сапогах как-то легче, веселей. А валенки у меня к чемодану привязаны, — сказал внук и пошел в шерстяных носках по глянцевитому, охрой покрашенному полу.
Бабушка сейчас же усадила его к жарко натопленной печке и стала собирать на стол всякую еду, приготовленную к приезду внука.
— Мы ведь тебя, Петенька, уже вторую неделю ждем, после письма...
Бабушка хлопотала вокруг стола и торопилась, словно боялась опоздать. «Да уйди ты, дьявол!» — сердилась она на котенка, цеплявшегося за подол.
А дедушка Ерофей Кузьмич молчаливо осматривал внука, не решив еще, должно быть, окончательно, как ему следует относиться к этому, в сущности, мало знакомому пареньку.
— Ведь ты писал, что приедешь к девятнадцатому, а сегодня у нас, гляди, тридцатое, воскресенье, — сказал дедушка и сорвал листок с календаря. — Где же это ты задержался так?
— Видите ли, какое дело, — стал, солидно кашлянув в руку, объяснять внук, — я просился, конечно, в Сталинград, и мне выписали документы. А потом, оказывается, сюда уже послали наших учеников. И товарищ Антонов говорит: «Поезжай в Куйбышев. Это, говорит, тоже великая стройка, и разницы я не вижу. Или, если хочешь, пошлем тебя в Среднюю Азию». Я говорю: «Для меня все-таки есть некоторая разница, потому что Сталинград — мой город, где я родился, и у меня там были отец и мать». Он говорит: «Ты не разводи тут сентиментальности. Мало ли у кого где родители жили, а сейчас мы действуем по плану. И ты не забывай, что ты комсомолец». Я тогда пошел к товарищу Самсонову. Он вызвал к себе Антонова и сказал: «Надо уважить просьбу товарища Полыхаева, и нечего тут дурака валять! Пусть Полыхаев едет в Сталинград». Из-за этого я и задержался. А специальность у меня получается такая, что я свободно мог поехать и в Куйбышев, и в Среднюю Азию, и куда угодно...
— А какая у тебя специальность?
— Приобретаю специальность по бетону.
Этот ответ понравился дедушке. Не «получил специальность», не «имею специальность», а «приобретаю». Вот именно...
«хуже ваша оценка лучше»
...Все эти дни бабушка Надя то и дело выбегала на шоссе и, часами простаивая на пронзительном ветру, все ждала, не появится ли та машина. Но машины шли и шли, тысячи машин проходили мимо, а той, главной, на которой должен был приехать Петя, не было.
