Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Французский писатель Жорж Сименон принадлежит к числу наиболее читаемых писателей во всем мире. Особенной популярностью пользуется серия его книг об умном и проницательном комиссаре Мегрэ. Герои Сименона вполне реальные люди, а не схематические зарисовки,наделенные одной-двумя мыслями и умеющие лишь стрелять из пистолета. У Сименона убийство — это всегда трагедия, а не очередной эпизод захватывающего действа. И комиссар Мегрэ прежде всего старается разобраться, что же заставило человека решиться на преступление.
отрывок из произведения:
...Сколько раз он здесь бывал? Двести? Триста? А может быть, и больше? У него не было ни охоты подсчитывать это, ни припоминать каждое дело, даже из наиболее нашумевших, вошедших в историю юриспруденции. Ведь это была самая неприятная сторона его профессии.
Но разве большинство расследований, которые он вел, не заканчивались, как и на этот раз, судом присяжных или исправительным судом? Он предпочитал об этом не знать или, во всяком случае, оставаться в стороне от этого последнего ритуала, к которому никогда не мог привыкнуть.
В его кабинете на набережной Орфевр борьба, которая обычно заканчивалась только на заре, происходила между двумя мужчинами, так сказать, между противниками равной силы.
Но стоило пройти несколько коридоров, подняться или спуститься по нескольким лестницам, и вы попадали в другую обстановку, в другой мир, где слова теряли свое привычное значение, приобретали другой смысл.
Абстрактный, торжественный и в то же время абсурдный мир, подчиненный строгой иерархии.
Вместе с другими свидетелями он только что вышел из зала суда, где стены обшиты панелями темного дерева, а электрические лампы тускло светили в полумраке дождливого дня...
...Сколько раз он здесь бывал? Двести? Триста? А может быть, и больше? У него не было ни охоты подсчитывать это, ни припоминать каждое дело, даже из наиболее нашумевших, вошедших в историю юриспруденции. Ведь это была самая неприятная сторона его профессии.
