Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Повести и рассказы Александра Потупа можно воспринять как особый мир — кристалл с фантастической, детективной, историко — философской, поэтической и футурологической огранкой. В этом мире свои законы сочетания простых человеческих чувств и самых сложных идей — как правило, при весьма необычных обстоятельствах.
отрывок из произведения:
...Говорят, частые погружения в историю — верный признак надвинувшейся старости. Похоже, так и есть. Эти приступы любви к утраченной простоте — естественная реакция на новые сложности, которые сыплются, как из рога изобилия, и выглядят непреодолимыми.
Усталость наваливается ватными глыбами, но их много, «этих пушистых и вроде бы невесомых глыб, их миллионы кубометров, и постепенно они выдавливают из человека волю к сопротивлению, волю думать и шевелиться в соответствии с задуманным. Вот и ощущаю себя интеллектронной игрушкой в упаковке собственной усталости, или собственного безволия, или черт-те чего иного, неименованного и оттого вдвойне удушающего.
Я всеми силами стараюсь пришпорить себя неизбежным позором, насмешкой и прочими моральными стимулами, но выходит истинное не то, ибо я хорошо помню, что стимул — это просто заостренная палка, коей древние греки изволили понукать баранов. Настоящая усталость — когда не только не можешь размахивать стимулом, но и не способен принимать его уколы как должное, когда тебе отказывает элементарная чувствительность.
А она отказывает в самый неподходящий момент, и наверняка только мне. Этому Анту в соседней капсуле, небось, ничего не отказывает. И он добьет меня несколькими изящными пинками, и будет носиться со своей липовой победой, победой над человеком, заваленным миллионом кубометров пушистых глыб.
Боюсь, надвигается приступ клаустрофобии, какие-то импульсы в палеокортексе призывают отыскать тяжеленную дубину и разгромить мое логово, начиненное чудесами разума. Это — самое поганое в жизни гипершахматиста: впасть в комплекс заключенного, осознать свою отгороженность, вырванность из мира. После волны таких ощущений положено сойти с дистанции, уступить место в капсуле кому-то более удачливому и спокойному. Но вся штука в простеньком вопросе — как, собственно, дожить до указанного после, до той свободы, которая всегда мерещится за очередной партией и которая всегда воплощается в новом многочасовом заточении, в колючей проволоке бесконечной сетки вариантов и решений, оставляющей все меньшее пространство для настоящей жизни...
Самый подходящий момент для философствований — лучшего найти не сумел! Я же загнан в цейтнот, и он четвертое и самое опасное измерение моей маленькой капсулы. Ант мастерски загнал меня в цейтнот, и, похоже, именно это сжатие по четвертой координате задушит меня наилучшим образом.
Надо немедленно принимать какое-то решение — какое угодно, пусть глупое, но решение, выводящее за черту кризиса. Иначе я захлебнусь в потоках рассуждений о ватных глыбах и стальной выдержке Анта, расстреляю себя щелчками самобичевания. И тогда — конец, проигрыш не только этой партии и всего матча, но вообще конец, потому что я навсегда отрежу дорогу к этой капсуле и останусь жить лишь как набор импульсов в памяти фигур.
Но в глазах какая-то муть — дисплей вытанцовывает одну бессмысленную конфигурацию за другой, пульт связи взбесился, все оставшееся войско услужливо лезет со своими советами. А мне вроде бы наплевать на советы, я сижу себе, автоматически регистрирую нарастающую безнадежность позиции и погружаюсь в самооценку и еще глубже — в ностальгию по старым добрым и, в общем-то, неизвестным мне эпохам.
А ведь и вправду трудно найти другое время для размышлений. В другое время нет времени — таков главный фокус моей жизни...