Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Игорь Росоховатский в своих произведениях исследует нравственные проблемы общества будущего, размышляет об инопланетных цивилизациях, о могущественной технике завтрашнего дня.
отрывок из произведения:
...Сигом Ант устремился вниз сквозь разреженные слои атмосферы. Он пробивал облака, и они струились по его защитной оболочке, как разноцветные плащи. Ант на лету анализировал их состав, и в его памяти возникали по аналогии воспоминания: снег на холмах; формула солевого раствора; музыкальная фраза, аккорд, затухающий под потолком и вызванивающий в люстре; пергаментные щеки старика и белая окладистая борода; уравнения с несколькими неизвестными. Каждое воспоминание будило отзвук в душе сигома, и его лицо неуловимо меняло выражения: миллиарды выражений в секунду. А плащи все наплывали и спадали — белые, дымчатые, сизые, синие, серые...
Сигом узнал, что его предположения верны и что на этой планете действительно есть жизнь, — ритмолокаторы ощущали следы ее дыхания в атмосфере, за сотни километров от поверхности.
Поэтому Ант не удивился, увидев редкие леса и луга, бегущие стада животных, отсвечивающие крыши каких-то сооружений, остроконечные здания на высоких сваях. Опустился ниже. Перед ним простирался большой город. Но сколько Ант ни присматривался, он не обнаружил никакого движения, ни малейших признаков жизни. И в то же время здания не были повреждены, на некоторых крышах стояли наготове какие-то аппараты-треноги.
«Но почему я не могу обнаружить ни одного летательного аппарата? — подумал сигом. — Атмосфера здесь вполне пригодна для полетов...» Он наскоро осматривал здания, чтобы составить представление о культуре аборигенов. В цехах заводов и фабрик была одна характерная деталь: очень мало приборов и аппаратов для производства нового и очень много копировальных машин. Причем копирование всегда было полным: те же размеры, детали. Даже одежда производилась методом полного копирования всего лишь по двум-трем фасонам и размерам. Тюки с одеждой были аккуратно сложены. Сохранились и склады сырья. Город напоминал безжизненный макет.
«На последствия войны не похоже», — решил сигом. Он устремился дальше, не сомневаясь, что найдет разумных существ и все узнает. Он уже успел составить себе полное впечатление об их внешнем виде и знал, почему не смог обнаружить летательных аппаратов. Хозяева планеты имели крылья и, судя по всему, превосходно летали. Зато ходили они, очевидно, неважно.
Ант пролетел над несколькими мертвыми городами, отличающимися от первого размерами и планировкой. Ему становилось тоскливо. Казалось, что опустошенные города будут тянуться вечно.
Но вот дальним зрением Ант увидел опушку леса, большие дома-гнезда, подвешенные к веткам. Несколько таких домов он видел в мертвом городе, в здании, которое служило чем-то вроде музея.
«Кто мог знать, что внукам экскурсантов еще придется вернуться в такие жилища...» — размышлял сигом. Несколько минут ушло на то, чтобы локаторами осторожно прощупать гнезда и оценить искусность создателей. В устройстве гнезд были некоторые различия. Это исключало один лишь животный автоматизм — постройку по инстинкту. Значит, кое-какие элементы творчества сохранились.
В первом гнезде сигом обнаружил копировальную машину для одежды — точно такую же, как на фабрике в мертвом городе...
...Сигом Ант устремился вниз сквозь разреженные слои атмосферы. Он пробивал облака, и они струились по его защитной оболочке, как разноцветные плащи. Ант на лету анализировал их состав, и в его памяти возникали по аналогии воспоминания: снег на холмах; формула солевого раствора; музыкальная фраза, аккорд, затухающий под потолком и вызванивающий в люстре; пергаментные щеки старика и белая окладистая борода; уравнения с несколькими неизвестными. Каждое воспоминание будило отзвук в душе сигома, и его лицо неуловимо меняло выражения: миллиарды выражений в секунду. А плащи все наплывали и спадали — белые, дымчатые, сизые, синие, серые...
